— Про них мне тоже забыть? — насупился Черов, сообразив, что фраза «без потери ментального здоровья» обозначает, в буквальном смысле, не до конца.
— Отчего же, — расщедрился майор, — Подробностей не будет, но в общих чертах расскажу. Манюню внедрили в Пегас-Сити под видом стриптизёрши одного из центральных клубов. О цели, ты, скорее всего, догадываешься.
— Понять, куда и зачем пропадают люди из регионов, приезжающие по контракту в мегаполис?
— Верно, — подтвердил Дерюгин, — Внедрение прошло более, чем успешно. Ей удалось установить связь между исчезновениями людей и попытками создать искусственный интеллект на основе человеческого мозга. Якобы, для сочинительства книжек и создания высокохудожественных фильмов. Кроме того, установить, кто крышует эти лаборатории. Впрочем, тут семи пядей во лбу не нужно. Без высшего руководства полиции ни одна теневая структура не выживет. Даже завербовала одного капитана.
— Капитана Любимова?
— Правда, для этого пришлось влюбить в себя. Так, Манюня?
На задорном, улыбающемся лице, не дрогнул ни один мускул. Вот что значит профессиональная подготовка.
— Это к делу не относится и Андрей не причастен ни к опытам, ни к похищениям. Однако, через него, проходила важная информация, на которую Андрей не обращал внимания. Никто бы не обратил, если не в курсе того, что искать. Разрозненные факты, из которых можно сделать определённые выводы. Затем, я где-то прокололась. Меня схватили и отвезли в этот бункер под сосновым лесом. Там напичкали препаратами, что-то вроде сыворотки правды. Не тиопентал, но что-то близкое в плане получения результата. Скорее всего, я всё рассказала… Это не физические пытки, которые можно выдержать, отключив болевые рецепторы. Под химией никто не молчит… А, вот почему я жива, для меня загадка.
— Наше руководство пришло к выводу, что комплекс подземных лабораторий каким-то образом вывели из общего реестра девяносто лет назад. Стёрли все данные. В то время, это ещё было возможно. Отсутствовал единый реестр, контролируемый ИИ. Однако, лаборатории функционировали до последнего времени. Есть предположение, что за этим стоит олигарх Лебедев, отец которого основал концерн «Нейробот». У них имеется своя частная армия и разветвлённая сеть коррумпированных чиновников.
Глава 26
— А что с Золотарёвым? — переварив полученную информацию, спросил Черов, — Если абстрагироваться от мистики и рассуждать на уровне правоохранительных органов, коими мы и являемся, то получается, что Золотарёв — это два в одном? Как с этим быть? Ещё раз повторяю: не с научной точки зрения, а с профессиональной. Он гражданин страны или мигрант?
— Интересный у тебя подход, — удивился майор, — С этой точки зрения ситуацию никто не рассматривал. Вот, если бы в мозг Тимофея внедрился разум какого-нибудь Тима Смита из Канзаса, тогда вопрос незаконной миграции наверняка рассматривался. А так… это просто переселения души в пределах одного государства.
— Ну, как же! — возбудился Денис, — Субъекты разные. Города — это федеральные центры с автономией в вопросе определения конституционно-правового статуса, а регионы — это административные образования, призванные обеспечивать промышленную и сельскохозяйственную независимость страны. Мы, мягко говоря, идеологические противники.
— Глубоко копаешь, Нестор, — улыбнулся Дерюгин, но видно было, что умозаключения новичка его озадачили.
— Меня перевели в РУМС, о чём я не просил, и, по дороге сюда, пришлось проштудировать закон о миграционном учёте. Статью 12, практически, вызубрил. Самое логичное предположение, вы… мы занимаемся легализацией гражданина Золотарёва.
— Узнаю воспитанника Шерифа, — уважительно сказал Дерюгин, — Полковник любит обсосать ситуацию со всех сторон.
— Так что с Золотарёвым? — продолжил настаивать Черов.
— Трудно сказать, — честно признался майор, — Нет конкретных фактов, в пользу того или иного предположения. Вот, кстати, у «Попаданца» есть своя версия. Она вполне логична. К тому же его мозг ещё не адаптировался к нашим реалиям полностью. Он помнит своё время и может рассуждать о нём, с учётом тех, привычных ему, условий. Мы, как ты понимаешь, на это не способны. Чтобы воссоздать эпоху начала двадцать первого века, нужно жить в ней, а не домысливать по документам и фотографиям. У нас другой менталитет.
— Что за версия, — спросил Черов, поворачиваясь лицом к Тимофею.
Прогуливаясь по парку, компания давно вышла за территорию, облагороженную администрацией пансионата. Каменная дорожка превратилась в широкую, утоптанную тропинку, проходящую по искусственной просеке, а лес в непролазную чащу. Разница вроде минимальна, то сильно бросается в глаза. На подконтрольном пансионату участке, ландшафтные дизайнеры просто вырубали весь подлесок, подстригли траву, отчего хорошо просматриваемое пространство, выглядело облагороженным. Здесь же кустарник боролся с деревьями за выживание и нагромождение всевозможной растительности выглядело первородным хаосом.
Тимофей, став центром внимания, прокашлялся.
— В моё время, на сколько помню, в моде были всякие исследования, проводимые различными фирмами. Надо учитывать доверчивость людей. Они верили всему, что публиковалось в интернете. Любое заявление, какого-нибудь фейкового блогера по хайповому вопросу, вызывало ажиотаж и появлялись толпы сторонников и противников. Никто информацию не проверял. В сравнении с тем, что сейчас — это был разгул фальши и двойных стандартов. Самым распространённым явлением было мошенничество в интернете. Начиная с инфоцыган, заканчивая откровенным разводиловом и продажей кирпичей вместо айфонов. В качестве примера, могу привести банковские операции. У вас Единый реестр, контролируемый Искиным, а тогда любой сиделец на зоне, мог позвонить по случайному номеру, представиться начальником службы безопасности банка и запросить данные по дебетовой карте. Вам дико, а люди верили. Запросто сливали пин-коды и паспортные данные. Вплоть до того, что лично переводили деньги мошенникам, думая, что тем самым могут обезопасить свои вклады. И, в итоге, лишались всех сбережений.
Тимофей достал, из болтающейся на поясе «бананки», бутылочку минералки и промочил горло, прежде чем продолжить.
— Вам сложно поверить, но такое случалось очень часто. Пресс-служба МВД публиковала данные о миллионах обманутых. Тому продадут копию вместо брендовой вещицы, этому впарят абонемент на курс лекций по личностному росту за десяток миллионов рублей. Это было какое-то помрачение рассудка. Никто на чужих ошибках не желал учиться, а свои воспринимал, как чудовищную случайность, которую в будущем сможет избежать. На ряду с этим, существовала и реальная возможность заработать вполне приличные деньги. От обычных опросов и тестов, для статистических агентств, просмотров рекламы и видосов, до клинических испытаний лекарств. За это платили и многие, если срочно нужны деньги, соглашались. Вероятно, что и я нуждался в наличных. Проблема в том, что не помню свою личность, а только отголоски процесса мышления. Из чего делаю вывод, что попытка создать цифровую копию моего сознания, прошла неудачно.
— Не согласен, -заявил Черов.
— Аргументируй! — потребовал Золотарёв, которого Денис прозвал про себя «Два-в-одном».
— Ну, смотри. Если бы оцифровка не удалась, то каким образом копия сохранилась до наших дней? Её бы просто стёрли, а не берегли все эти годы в хранилище бункера. Скорее всего, всё прошло успешно, а ты погиб при копировании сознания. Извини… Ляпнул в запале.
Попаданец задумался и горестно замотал головой, отгоняя дурные мысли.
— Это ничего не значит! — вмешался Дерюгин, — Оставшееся на носителе сознание не может знать, что случилось с оригиналом в последствии. Оно искусственно локализовано на каком-то сервере, при этом человек, назовём его донор, продолжает жить своей жизнью. Думаю, была создана некая матрица, которую впоследствии планировали перенести в иной носитель… другого человека… и уже в нём, скопированное сознание, должно было саморазвиваться по принципу искусственного интеллекта. С моральной точки зрения весь процесс никто не рассматривал.