— Вот это и беспокоит, — вздохнул Золотарёв, — Этическая проблема никого не волновала. Я нынешний, только часть того оригинала, который согласился оцифровать свой мозг. А вот сознание Тимофея либо умерло, либо запрятано так глубоко в подсознание, что никогда не выберется оттуда. Получается, что я прошлый, убил себя нынешнего. Не могу с этим освоиться. Чувствую себя паразитом, поработившим чужой организм. Во-первых, не могу отождествлять себя с кем-то из двадцать первого века, потому что не знаю подробностей его жизни. Во-вторых, не имею права претендовать на имя «Тимофей», хотя и владею его телом. Кто-то объяснит, как с этим жить? Знаешь, Арсений Леонардович, недавно смотрел в глаза его матери, слушал радость, звучавшую в её голосе, понимал, что она безмерно счастлива тем, что сын, спустя полгода, нашёлся живым и невредимым, но утешить её не смог. Изображал из себя аутиста, как в фильме «Человек дождя» и глупо улыбался. На долго меня не хватит! Я ведь не он. Не смогу вечно играть роль её сына. Не готов к этому морально. В книжках и фильмах всё проще. Кто-нибудь скажет, как мне поступить? Или вас волнует только возможность уличить олигарха Лебедева в преступлении?
Момент нападения все благополучно просра… проспали. Первые пули застыли в энергетическом барьере, автоматически сработавшим на скорость, кинетическую энергию и сплав, характеризующий состав компонентов снаряда. Концентрированное силовое поле разогревалось, стремясь удержать пулю в своих объятиях. Воздух, вокруг свинцовых оболочек, начинал краснеть, словно кто-то стрелял по стеклу из пейнтбольного ружья.
В какой-то момент Черову показалось, что он находится внутри прозрачного, непробиваемого цилиндра, в который, со всех сторон, врезалось всё больше и больше снарядов. Бардовый цвет начал меняться на алый и Денис понял, что преграда скоро не выдержит. Количество часто побеждает качество.
Кто-то подсёк его сзади под колени, и парень, неловко рухнул на спину, только в последний момент сумев сгруппироваться и не удариться затылком о землю.
И вдруг всё стихло. После оглушительного стрекота десятка автоматов, показалось будто уши прикрыли амбушюры наушников с идеальной шумоизоляцией. Денис также представил вариант, когда из цилиндра откачали воздух и тело находится в вакууме. Но это не так. Дыхание, хотя и сбилось, после всплеска адреналина, но его ничего не затрудняло.
— Отбой тревоги, — пробурчал Дерюгин, поднимаясь на ноги и, отряхивая с колен пыльные пятна, с вкраплениями оборванных травинок.
В отличие от остальных, его костюм пострадал меньше всех. Майор оказался готов к нападению. Не просто упал мордой в землю, а принял положение «упор лёжа», зафиксировав тело на четырёх точках: ладонях и мысках лёгких туфель.
— Это, что? Учебная тревога? — добавив щедрую порцию ругательств, спросил Черов.
Копчик ныл, спина саднила. Особенно в области лопаток, которыми он принял основную часть удара.
— Фух, для меня уже в третий раз. В первый, чуть не обделался, — скривился, подходя Мельников, — Давай спину отряхну. Изгваздался весь.
— Предупреждать заранее запрещено протоколом подготовки, — без намёка на извинение, сказал майор, — Пропадает элемент внезапности. Кстати, ты убит.
— А разве силовое поле не должно меня защитить? — морщась от ударов по спине, поинтересовался Черов.
Мельников, словно мстя товарищу, не просто отряхивал его летнюю куртку, а выбивал из неё пыль. Так лупят по ковру битой рассерженные мужья, когда их отрывают от важных дел и заставляют помочь по хозяйству.
— Всё зависит от времени и калибра, — пояснил Дерюгин, скидывая с плеч рюкзак, — Щит не защищает, а устраняет элемент неожиданности. Необходимо рассредоточится и попытаться найти естественные укрытия. Кроме Манюни, остальным двойка.
Майор открыл рюкзак и заглянул внутрь.
— На сегодня достаточно, — объявил он, — Возвращаемся в пансионат. Заряд аккумуляторов практически на нуле.
— Зачем это?
— Тренировка, — пояснил Дерюгин, — Ты думал, что мы здесь осуществляем мозговой штурм? Сидим в уютном номере, смакуем ароматный кофе и рассуждаем о способах поимки террористов? Пересматриваем записи нападения, перебираем улики и сопоставляем факты? Мы наживка. Сейчас это автоматические модули, расставленные в рандомных местах, а после придётся столкнуться с реальными мерками. В «Нарьян-Маре» безопасно, но, как только будем готовы, выдвинемся к бункеру. План следующий. Сначала шумиха в СМИ, ролики о найденном в лесу артефакте, наши интервью, обещания рассказать всю правду о творящимся в Сити беспределе, а потом торжественное отбытие в составе научно-общественной экспедиции. С этого момента мы на линии огня. Мерки должны клюнуть и попытаться ликвидировать нас, до того, как откроем рот.
— Твою мать! — возопил Черов, округлив глаза больше, чем у анимешных героинь, — Дядя Миша про такое не говорил! Он только обещал, что узнаю весь расклад по делу и стану частью процесса…
— Вот, ты и стал его частью! — заржал в голос Гизмо, прижимая ладони к животу, — Всё как ты любишь!
Возвращались они не долго. Едва отошли от места тренировки на сотню шагов, в спину ударила очередь из автомата. Черов шёл перед командиром группы, возмущаясь и бормоча проклятия, когда Дерюгин буквально навалился на спину и, подмяв под себя, прижал к земле. Попытавшись извернуться и выбраться из-под тела майора, Денис сообразил, что это уже не тренировка. Он видел профиль майора через левое плечо. Лицо Дерюгина утратило мимику и, побледнев, превратилось в маску. От воротника к шее пролегла струйка крови. Она увеличивалась, словно организм толчками избавлялся от избытка жидкости.
— Командир ранен, — прохрипел Денис.
Вместо крика, вырвался только сдавленный возглас растерянного человека. Происходящего вокруг он тоже не видел, ограниченный в движениях под обмякшим телом Дерюгина.
Между тем стрельба не замолкала, а интенсивность её увеличивалась. Рядом, размеренно, с расстановкой, загрохотал пистолет. Кто-то, скорее всего Манюня, открыла ответный огонь. Не абы как, подобно случаю на парковке, а одиночными выстрелами, прицельно.
Самое обидное, что у Черова имелся свой, новенький, недавно полученный в оружейке РУМС, ствол, но добраться до него не было никакой возможности. Денис кряхтел, пытаясь спихнуть с себя Дерюгина и дотянуться до кобуры. При этом он чувствовал, как в тело майора врезаются новые пули, и тихий внутренний голос, советовал не спешить избавляться от естественного бронежилета.
Струсил ли Черов или сработал инстинкт самосохранения, судить не дерусь. Для этого нужно оказаться в его шкуре.
По ощущениям Дениса, бой длился очень долго. На самом деле всё завершилось в течение трёх минут.
Словно черти из табакерки, появились камуфляжные фигуры, плотно прикрытые щитками динамической защиты. Одна из них опустилась на колено возле Черова и проверила пульс майора.
— Медиков, быстро! — скомандовал в микрофон спецназовец, — Дементор ранен!
Затем боец приподнял тело Дерюгина и Черов, почувствовав лёгкость, перекатился в сторону, выхватывая из подмышки пистолет.
— Полегче, парень! Свои!
— Кто свои? — на нервяке выкрикнул Денис, растерянно озираясь по сторонам.
— Не истери, лейтенант! — умышленно напирая на его звание, чтобы вернуть к реальности и напомнить о долге, крикнула Мария, — Помоги снять рюкзак и куртку с Дементора. Нужно остановить кровь! Боец, жгут и аптечку!