— Стремление продвинуться вверх по карьерной лестнице — неплохое начало, — поздравил ее Майкл. — Ты на верном пути. Мы оглянуться не успеем, как ты станешь председателем совета директоров.
— Почему бы и нет? — засмеялась Чар и как бы подбросила свою шляпу в воздух. — Пределом может быть только небо.
— И ты, — сказал он и поцеловал ее. Быстрый поцелуй, точно сверкнувшая молния.
Последние время они часто целовались, и все поцелуи были похожи один на другой: легкие, ничего не значащие, дружеские. Ни глубины, ни умопомрачающих желаний с той самой ночи на тахте. Однако Чар видела в карих глазах, как много страсти тлеет под внешним хладнокровием… ее сердце набатом гудело в груди, когда он был рядом… тот же признак страсти, тлеющей и в ней. Поэтому ей придется призвать на помощь все свое мужество, буквально встать на цыпочки, чтоб сохранить контроль над чувствами и трезвую голову.
Чар собиралась возвращаться в свой дом. Ремонтные работы закончились, небольшая генеральная уборка, и она сможет забрать детей, домашний скарб и покинуть викторианский особняк. Пару раз она уже ездила домой, чтобы прибраться и приготовиться к «великому возвращению». Среди старых вещей лежала фотография Денни.
Рассматривая ее, Чарин никак не могла взять в толк, почему при первой встрече с Майклом ей бросилось в глаза их сходство. Они совершенно не похожи. Она изучала исступленный, дерзкий взгляд на лице Денни. В молодости этот взгляд наводил на нее благоговейный ужас, а сейчас человек на фотографии выглядел неоперившимся юнцом. И в довершение всего Майкл был мужчиной ее мечты.
Влюблена ли я?
— Да! — уныло прошептала она.
Чар застонала и обхватила голову руками. Ради всего святого, что же делать? Любовь к мужчине, который хочет остаться холостяком, — что может быть хуже? Она знает, к чему приводят подобные истории. Существует ли возможность убедить Майкла пересмотреть свои взгляды на брак?
Сначала Чар думала, что он очень рационален и не хочет находиться в окружении детей. Такую позицию она бы приняла и отказалась от любви сразу и безоговорочно.
Однако события последних недель доказали, что Майкл утратил свою нелюбовь к детям и сейчас просто обожал мальчиков. И кто кого обожает больше — неизвестно: дети Майкла или наоборот. Ронни был ему предан с самого начала, да и Рикки с того несчастного случая на пирсе приоткрыл ему свое сердце, стал его почитателем. Они дружили, и сейчас у Майкла не было ни одной веской причины признаться в своей «аллергии» на детей.
Так что не дает ему покоя, держит в узде инстинкты? Первый брак? Ни словом Майкл не обмолвился о том, что же произошло в его семейной жизни. И Чарин не знала наверняка, только чувствовала. То, через что пришлось ему пройти в детстве, явилось причиной самовнушения: мне никогда не быть хорошим мужем и отцом. Знакомая история, только Чар в нее не верила. Даже если вы сейчас не в состоянии побороть свои комплексы, однажды вы проснетесь, посмотрите в глаза правде и найдете в себе силы объявить им войну и построить новую жизнь. Чар собиралась поговорить с Майклом, узнать, о чем он думает, страдает. Она не стремилась к выяснению отношений, хотя расставить все точки над «i» не помешало бы.
Внезапно вся ее смелость испарилась. О, как можно обманывать себя? Нельзя заставить человека раскрыть душу против его воли.
Итак… что теперь? Жить дальше, набраться терпения, быть готовой к страданиям… и надеяться, что время изменит порядок существующих вещей.
Время? А если его нет?
— Меня отправляют во Флориду, — сообщил Майкл, входя в кухню, где Чар готовила хот-доги для близнецов.
Она повернулась к нему, так и застыв с бутылкой горчицы в руке. Сердце налилось свинцовой тяжестью, голова пошла крутом.
— Почему?
Его глаза смотрели настороженно, неожиданная новость тяготила его.
— Потому что администрация думает, проект «Белые камни» находится под контролем, а другой — под угрозой срыва. Необходимо составить новые договоры, наладить работу. Я нужен им, чтобы расчистить завалы.
Конечно, им нужен был он, лучший из лучших. Кресло вице-президента почти в кармане, дело за малым.
— Ты же вернешься? — спросила Чарин, стараясь не выдавать своего беспокойства.
— Думаю, да. — Майкл провел рукой по волосам, теперь они стояли торчком, почти как у Ронни. — Впрочем, я не совсем уверен и не знаю когда.
Чарин вернулась к своим хот-догам. Он когда-нибудь уедет отсюда. Разве она не знала этого? Просто не ожидала, что отъезд случится так скоро. Судороги страха свели желудок: они теряют его. А вдруг предчувствия оправдаются? Как ее дети будут жить без него?