Он больше походил на школьного учителя. В очках, с сосредоточенным интеллигентным лицом. Силантьев управлял станком спокойно, не торопясь, не так, как фрезеровщик Петр. Может быть, работа двигалась у него медленнее, но зато я был спокоен, что он все сделает как надо. Глядя на его уверенные руки, я вспомнил, что говорил нам Фролов. Действительно, стоило сейчас Анатолию Федоровичу слегка перекрутить свои рычажки, и все наши хлопоты начались бы сначала. Снова пришлось бы идти к инструментальщику, строгальщику, фрезеровщику. Да, неприятное дело — брак на производстве.
Но Силантьев сделал свою работу «без сучка и задоринки», как выразился Славка. Осматривая ровные фаски, поглаживая их рукой, я вдруг понял смысл этой старой русской поговорки. Наверное, она появилась, когда люди обрабатывали в основном дерево. Ударил по сучку — выкрошился он, дрогнула рука — получился задир — «задоринка». То же может получиться и на металлообрабатывающем станке. Только вместо сучков здесь сложные профили и фаски, а задиры почти такие же, как на дереве. Уронил деталь, ударилась она о бетонный пол — задир готов!
Теперь нам предстояло попасть к последнему станочнику — шлифовщику. Фролов предупредил, что его работы здесь больше всего, к тому же человек он самолюбивый. С ним нужно вести себя повежливее. При этом Фролов многозначительно посмотрел на Славку, которого, видимо, считал горлопаном. Понял ли Мороз намек?
— Славка, как зовут шлифовщика?
— А я почем знаю, ты же записывал.
— Я знаю его имя, не в том дело. Просто ты не вмешивайся, я сам с ним поговорю.
— Это еще почему?
— Фролов сказал, что шлифовщик деликатных людей уважает.
— Пожалуйста, мне же спокойней.
Славка, кажется, не был огорчен, а я бы обиделся, если бы намекнули на то, что я бестактный человек. Интересный парень Мороз, толстокожий. Но добрый, неязвительный — этого от него не отнимешь. Поэтому на него никто и не обижается. Поразмыслив на тему морали, я внутренне собрался, решил дать Славке «урок хорошего тона».
Когда мы подошли к шлифовщику, я некоторое время стоял поодаль, ожидая, когда он сам обратит на меня внимание. Потом подошел поближе.
— Здравствуйте, Степан Аркадьевич!
— Здравствуйте, — повторил Славка.
— Мы пришли к вам по рекомендации слесаря-инструментальщика Николая Фролова.
Шлифовщик с интересом посмотрел на нас. Был он широк в кости, скуласт. Одет чисто и опрятно, не то что некоторые рабочие, которые ходят по цеху в чем попало.
— Чем могу быть полезен, ребята?
— Мы из кружка технического творчества вашего подшефного ПТУ. Не могли бы вы помочь нам отшлифовать вот эту деталь? — я протянул ему нашу плиту.
Степан Аркадьевич взял ее, внимательно осмотрел.
— Покажите-ка ваш чертеж.
Славка протянул ему папочку вместе со всеми бумагами. Я перехватил ее, достал лист ватмана и вручил шлифовщику. Подумалось: «Неужели на последнем этапе все сорвется?»
— Сделаем, ребята. Оставьте чертеж, зайдите дня через три.
Столько ждать мы не могли. Два дня представлялись нам целой вечностью. Но как убедить шлифовщика, что деталь нам нужна сейчас! И тут положение неожиданно спас Славка.
— Понимаете, Степан Аркадьевич, Фролов отложил свою работу, обещал помочь нашему кружку, если вы не откажете, — соврал он.
— Ну, если так, другое дело.
Шлифовщик включил станок, снял с него незаконченную деталь. Мне стало неудобно. Отрываем человека от нужной, важной работы. Но с другой стороны, разве не нужно то, что затеяли мы со Славкой? Вполне возможно, что, поймав радиобандита, мы спасем жизнь людям. Это не менее важно, чем выпуск цветных телевизоров.
Степан Аркадьевич положил плиту на шлифовальный станок и включил его.
— Стойте, — дернулся Славка, — вы же не закрепили деталь, сейчас ее сорвет.
— Разве не закрепил? — удивился шлифовщик. — Ну-ка попробуй, сними ее.
Славка ухватился за плиту, поднатужился, но не смог даже сдвинуть ее с места.
— Что такое? — он был в полном замешательстве.
Было от чего удивляться. Наша заготовка лежала на станке ничем не закрепленная, но несмотря на Славкину медвежью хватку, она не подвинулась ни на сантиметр.
— Силенок маловато, может быть, вы попробуете? — Степан Аркадьевич назвал меня на «вы», в то время как к Морозу обращался только на «ты». Я сразу понял, что здесь какой-то подвох. Готов был держать пари, что сейчас плита подвинется. Поэтому вместо того, чтобы тащить ее, как это делал Славка, только подтолкнул ее большим пальцем. Действительно, она легко поползла по станку.