— Хочешь, я пойду с тобой?
— Не надо, Слава, я как-нибудь сам.
Чем поможет самый лучший друг в создавшейся ситуации? Что мог сделать я сам, даже при исключительном самообладании?
Несколько часов, проведенных после госпиталя на заводе, немного вернули мне присутствие духа. Но как успокоить маму? Сделать это мог только один человек — мой отец. Если бы он вошел в дом, пусть даже с черной повязкой на лице, я уверен, мама была бы счастлива. Но отец был прикован к госпитальной койке. Каково-то ему сейчас?
Я открыл дверь тихо-тихо. Мамино пальто висело на вешалке. Я на цыпочках прошел в комнату. Мама лежала на диване. Возле нее на полу валялся аптечный флакон с черной наклейкой. Мне стало страшно.
— Мам, — я тронул ее за плечо.
Мама открыла глаза, и я понял, что она уже все знает. Я опустился на колени, обнял ее.
Стало темно. Я принес одеяло, укрыл маму, поправил подушку и ушел к себе.
Уснуть не мог. Чтобы отвлечься от горьких мыслей, принялся рисовать пеленгатор. Его лицевую панель я мог теперь прорисовать до мельчайшей черточки. Наша пресс-форма стояла перед глазами как наяву. Неудивительно, ведь столько дней мы со Славкой смотрели на нее — то закрепленную во фрезерном станке, то намертво схваченную магнитом шлифовщика, то зажатую в тисках Фролова.
А сколько мы ее драили напильниками всех мастей, полировали пастами!
Мама пошевелилась. Скрипнул диван. Карандаш в моей руке дрогнул. Усилием воли я заставил себя мысленно вернуться к «Эхо». Завтра мы сможем пойти в цех и с помощью пресс-формы сделать важнейшую деталь пеленгатора. Первую! Потому самую дорогую. Сделать ее надо хорошо. А я не очень четко представлял как. Надо было почитать литературу, разобраться в технологии изготовления деталей из пластмасс.
Литературы у нас со Славкой было вдоволь. Мы записались в библиотеку своего ПТУ, в заводскую, районную. Из каждой притащили домой по вороху книг. Чтобы они не растерялись, я приспособил большой картонный ящик. В нем вперемешку лежали учебники, наставления, научно-популярная литература.
Выбрал несколько вразумительных книг и сразу же углубился в чтение.
Я с удивлением узнал, что еще в прошлом веке появились первые образцы пластмасс. О них вполне могли слышать декабристы, Пушкин, Лермонтов! Еще в 1830 году в Англии был выпущен оригинальный химический продукт, который не был ни металлом, ни деревом, ни костью. Люди смотрели на него, не зная, что он положит начало массовому производству искусственных материалов.
Назывался он сложно — кампуталикон, а на самом деле был весьма прост. В его состав входила джутовая ткань, на которую накатывалась смесь каучука, измельченной пробки и красящего пигмента. Материал получился удачным, но не каждый мог позволить себе в то время такую покупку — слишком уж дорого стоил каучук. Поэтому кампуталикон не нашел широкого применения.
На время наука отступила. Но через три десятилетия снова рванулась вперед. В 1860–1863 годах англичанин Ф. Уолтон сумел заменить дорогой каучук линоксином — более дешевым и практичным веществом. При своем тоже довольно сложном наукообразном названии, он был всего лишь продуктом, получаемым из обыкновенного льняного масла, или олифы.
Я вспомнил банку с загустевшей олифой, стоявшую у нас под лестницей. Как-то я извлек ее на свет, попытался покрасить дверь. Но «краска» не хотела выливаться из банки. Тогда я загнал в нее палку. Она уперлась в пружинящую, как резина, подушку. Что же, из такой и вправду можно сделать пластмассу.
Дальше я узнал, что линоксин положил начало производству линолеума и клеенки. Так вот откуда пошли цветастые и непромокаемые скатерти — непременный атрибут каждой кухни. Никогда бы не подумал, что они обязаны своим происхождением льняному маслу.
Позже, в конце девятнадцатого века, стали появляться новые синтетические высокомолекулярные вещества. Их приготовляли уже из каменноугольных смол. Но настоящее промышленное производство пластмасс началось в России лишь в начале двадцатого века. На рынок хлынули пластмассовые мыльницы, коробки, детали машин.
Сразу же определилось два основных способа изготовления пластмассовых вещей — литье и прессование. Литье происходило примерно так же, как в металлургии. Изготавливалась форма, в нее заливалась разогретая до жидкого состояния пластмасса. Когда форма остывала, деталь извлекалась — она была уже почти готова. Оставалось ее очистить и отполировать.
Сможем ли мы завтра воспользоваться таким способом? Скорее всего, нет, потому что Николай ничего не говорил нам об отверстиях, через которые заливается пластмасса. Значит, остается второй способ — «горячего прессования». Он заключается в следующем: в форму засыпалась пластмасса в виде порошка. Потом ее придавливал пресс, вся металлическая конструкция сильно разогревалась, а когда остывала, изделие было уже готово. Да, Фролов имел в виду именно этот способ. Не случайно же он называл наше изделие пресс-формой.