Я читал дальше, и мне стало понятно, как сделать нашу панель прочной, с хорошим внешним видом. Это было проще всего. Достаточно было подобрать пластмассовый порошок подходящего цвета, а затем отполировать деталь. Здесь вопросов не возникало. Но как сделать ее прочной?
Выяснилось, что некоторые пластмассы не уступают по прочности чугуну. Где найти такой порошок, если его не окажется на заводе? Надо посоветоваться с Николаем. Теперь можно разговаривать с ним вполне откровенно. Я не сомневался, что он нас не выдаст.
Каким все-таки удивительным веществом оказались эти пластмассы. Добавьте в них ткань-текстиль, и вы получите материал настолько скользящий, что из него можно сделать автомобильный подшипник.
Я споткнулся о слово «текстолит». Не раз встречал его раньше, но только сейчас понял, что значит в нем корень «текст» — текстиль, ткань, вводимая в пластмассу. Если же вместо ткани ввести в пластмассу асбест, вы ее не узнаете. Вместо повышенной скользкости текстолита столкнетесь вдруг с колоссальным тормозным эффектом. Не из этого ли состава делают тормозные колодки автомобиля?
Я полез в справочник водителя — точно! И тормозные колодки, и диски сцепления машин делают из такой, «асбестовой», пластмассы.
Читал я долго, с удивлением отмечая про себя, что мне нравится вникать в мир производства. Вспомнил, как безуспешно пытался привить мне отец любовь к точным наукам или, по крайней мере, заинтересовать техникой. Как много значит увлеченность человека!
Глава 4
Золотые стаканы
Наутро мы со Славкой шли той же самой улицей, которой столько лет ходили в школу. Каждый камень и выбоина на асфальте были здесь знакомыми. Ребята, наши сверстники и малыши, неторопливой вереницей тянулись к школе. Как ручеек, они стекались под ее кров.
Много ли прошло времени с того момента, как мы поступили в ПТУ, а одноклассники начали нас забывать. Еще недавно останавливали, засыпали вопросами, а теперь лишь обменивались беглым «здорово»! или «доброе утро», если встречали девочек. Как они относятся к нам сейчас? Впрочем, не имеет значения. Важно, что мы сами довольны.
В ПТУ мы шли, как домой. И оно встречало нас, как дом — дымящимся завтраком, деловой взрослой обстановкой.
И все же мы пользовались малейшей возможностью, чтобы удрать на завод. Сегодня это было совершенно необходимо. Поэтому, когда к нам на урок заглянул завхоз и попросил отвезти на завод неисправный электродвигатель, мы с радостью согласились. Ребята из нашей группы были довольны. Шел дождь, и никому не хотелось возиться с грязным мотором на улице. А мы были готовы тащить его до завода хоть под водой, лишь бы поскорее добраться до прерванного вчера дела. Вообще-то группа у нас подобралась хорошая, но ближе всего мы сошлись с ребятами из кружка. Почти все они были с выпускного курса и немного важничали — ведь их изделия экспонировались на выставках, а некоторые имели дипломы ВДНХ! Мы пока не могли этим похвастать, а лучшей наградой бы посчитали успех операции «Эхо».
Электромотор оказался не тяжелым. Славка просунул в его проушину железный лом:
— Взяли!
Мы аккуратно поставили его в будку польского микроавтобуса. «Жук», забрались в нее сами, и машина покатила. Ехать было недалеко, и уже через пятнадцать минут мы были в инструментальном цехе. Вообще-то следовало бы вернуться в училище, но мы знали, что, если уходишь оттуда «на законном» основании, ругаться никто не будет, можешь не возвращаться.
В цехе мы почувствовали себя вполне «своими». Поздоровавшись со знакомыми рабочими, прошли прямо к Фролову.
— Доброе утро, Николай!
— Привет, ребята.
— Готова пресс-форма, — Славка сказал это с плохо скрываемой гордостью.
— Видел. Сейчас пойдем в прессовочный цех. С кем надо я договорился.
Мы взяли пресс-форму и длинными заводскими коридорами отправились к прессовщикам.
Этот цех был совершенно непохож на инструментальный, ведь он был наполнен сложнейшими механизмами. Их разделяли лишь узкие коридоры. Людей было намного меньше. Оно и понятно. Цех обходился без ручного труда, почти все делали механизмы.
Я расстегнул куртку, здесь сразу чувствовалось тепло. По-видимому, его излучали сами прессы. Приземистые, тяжеловесные даже на вид, они стояли рядом со столами работниц. Мужчин не было видно. Видимо, эта работа считалась легкой.