— Знакомьтесь, Лидия Васильевна, — Николай подтолкнул меня к круглолицей женщине средних лет.
Ее руки были обнажены, на голове красовался легкий платочек. Лицо было сосредоточенное, а руки так и ходили ходуном. Она могла разговаривать с нами, отвернуться в сторону, но руки продолжали быстро-быстро наполнять пресс-форму пластмассовым порошком, закрывать ее особым устройством, отправлять на пресс. Так же не глядя, она одним точным движением находила нужный рычаг, нажимала его, и все повторялось с самого начала. А возле работницы росла груда готовых изделий.
Встретила она нас приветливо:
— Присядьте, мальчики, сейчас я освобожусь.
Я взял в руки только что отпрессованную детальку и сразу выронил. Она была горячая, как картофелина из костра.
— Обжегся? Ничего, до свадьбы заживет, — засмеялась Лидия Васильевна.
— Что это у вас в коробке? — Славка вытащил горсточку каких-то желтеньких ребристых цилиндриков.
— Не знаешь? А ты посмотри повнимательнее.
Прессовщица взяла одну такую штучку, вложила ее в пресс-форму, засыпала порошок.
— Ясно, — сказал Славка и бросил щепотку обратно в коробку.
Я тоже понял назначение деталек.
Это были гаечки, которые заваривались в пластмассу. Когда изделие остывало, ребрышки плотно вцеплялись в материал. В отверстие с резьбой вворачивался винт, он прочно удерживал арматуру, которую позднее привинчивали к прибору.
— Славка, — я решил закрыть вопрос, вызвавший ранее наш спор, — так какого цвета будем делать наш пеленгатор?
— Как какой, красный.
— Черный не хочешь?
— Слишком мрачно получится.
— Зато солидно.
— Нет уж, договорились красный, значит красный.
— А разве мы договаривались?
— Что заспорили? — вмешалась Лидия Васильевна. — Сделаем тебе красный, а тебе черный.
«И правда, — подумал я. — Пресс-форма у нас есть, теперь можно наштамповать этих деталей хоть тысячу штук!»
— Действительно, чего мы спорим, давай сделаем маску в нескольких цветах, какая лучше выйдет, ту и оставим. Вы не против, Лидия Васильевна? — Мороз ожидал, что ответит работница.
Ей бы конечно было легче сделать нам одну-две маски, но она не стала возражать.
— Слава, — обратился я к другу, — мы вот о чем не подумали: если нечаянно «кокнем» пеленгатор, понадобится новая панель. Надо наделать запасных.
— Дело говоришь, — согласился Мороз. — И все другие детали, которые будем делать, тоже нужно иметь про запас.
К Лидии Васильевне подъехал электрокар. Молодой парень соскочил с него, погрузил на платформу детали и укатил.
— К вашим услугам, — прессовщица жестом позвала нас. — Выбирайте.
Она открыла шкаф с большим количеством ящичков, наполненных пластмассовым порошком различного цвета.
— А крепкая это пластмасса? — спросил я, вспомнив вчерашнее чтение специальной литературы.
— Крепче некуда.
Славке повезло. Красный порошок был нескольких оттенков: темный, приближающийся к бордовому, светлый, почти оранжевый. Мороз выбрал кроваво-красный.
— Коррида, — пояснил он, имея в виду популярную у автомобилистов эмаль точно такого же цвета.
— Начали, — Славка деловито установил нашу пресс-форму.
Большим алюминиевым совком Лидии Васильевны набрал порошок и аккуратно высыпал его. Прессовщица не вмешивалась. Она стояла рядом и снисходительно улыбалась, наблюдая за действиями Мороза. Заполнив форму, он закрыл ее, поставил на горячий пресс. Ухватился за рычаг, но не нажал его, а, повернувшись к работнице, счел нужным уточнить:
— Этот?
— Этот, — ответила Лидия Васильевна.
Слава послал рычаг вперед. Движущаяся часть пресса поползла вниз и с огромной силой придавила наше изделие. Мне даже показалось, что оно вот-вот не выдержит. Выдержало. Теперь стальная пресс-форма, сжатая могучим механизмом, начала разогреваться от нижней плиты пресса, как сковородка с блином. Пластмасса должна была растопиться, проникнуть во все отделения пресс-формы. Для этого необходимо время. Но какое? Здесь, как и при печатании фотографий, нельзя было недодержать или передержать. Славка терпеливо ждал. Крепкие все-таки у него нервы. Я, наверное, давно бы выключил пресс.
— Ну хватит, — Лидия Васильевна сама взялась за рычаг.
Плита поползла, освобождая нашу пресс-форму. Мы готовы были тут же броситься на нее, открыть, извлечь плод наших неустанных трудов. Но Лидия Васильевна не позволила: