Несмотря на мой внимательный анализ происходящего, пауза в разговоре была еле заметна - и моя мама-адвокат, уже давно привычная к каверзным вопросам и давлению публики, ответила убедительнее любого монолога Станиславского...
- Это может подождать до завтра, Мира. Последнее, чего я сейчас хочу - так это убеждать госпожу Харитонову в том, что мир вокруг нее и сериалы, которые она постоянно смотрит - две несопоставимые вещи.
- Ты права, - кивнула я матери. - Тогда я съезжу туда завтра утром... До работы! - мама не нашла чем возразить на альтруистические позывы дочери.
Теперь, расставив ловушку для родительницы, я соображала, как бы мне свалить из «Зимнего леса" на своих двоих, без участия посторонних. Помощь пришла откуда не ждали.
- Кажется, нам с Мирой уже пора, - низким голосом произнес Монстр.
- Кажется? - одними губами спросила я человека №1 в своем "Черном списке" так, чтобы мое замешательство мог увидеть лишь он. Ведь, несмотря на всю абсурдность ситуации, уехать отсюда именно с Артуром мне будет удобнее всего.
- Надеюсь, Вы не против? - он ехидно улыбнулся моей маме. - Она ведь уже взрослая, как-никак.
По маминому лицу было видно, что аллергия на Артура Морозова у меня наследственное - на уровне генов, так сказать. Ее лицо стало жестким, и она лишь многозначительно посмотрела на меня, не удостаивая этого нахала своим вниманием. Я в это время немного выпала из физического тела и опять начала анализировать обстановку, забыв про то, что являюсь главной персоной беседы. Теперь я судорожно водила глазами по людям, окружавшим меня.
Командор был явно не в теме, почему я и Артур упоминаемся в таком контексте, как и я, в принципе, тоже. Он пытался словить взгляд Артема, который, в свою очередь, в упор смотрел на меня с видом, будто он прочел мой личный дневник и находит его невероятно умилительным. Ну а Артур никак особо не выглядел, потому что мизансцена затянулась, и он просто решил отвести меня в мазду за руку.
- Скажи что-нибудь, - шепотом подсказал мне Монстр.
- Эээм... Мы едем к Артуру, чтобы... ну да, чтобы продумать будущую концепцию нашего отдела...
Странно видеть, как меня молча уводят под ручку, словно я какая-то безвольная Фатима следую за своим шейхом, поэтому я и попыталась оправдаться, что, собственно, не вышло. Все с сарказмом смотрели мне вслед...
***
На радио в мазде была настроена моя любимая волна. Я сама лично позаботилась о том, чтобы нужная кнопка запала, и никто не смог менять частоту без моего согласия, которое я все равно не дам. Так что теперь мы с Артуром сидели и слушали инди-группы одну за другой, пока за окнами лесной пейзаж сменялся городским, а сумерки становились ночными огнями. Черные кожаные сидения со временем промокли, и оттого любое движение сопровождалось противным звуком и вниманием соседа - я старалась не шелохнуться на протяжении пятидесяти километров, так что теперь, кажется, намертво прилипла к обивке.
Наверное, мне нужно было заговорить с Морозовым: почему он сам решил меня отвезти, и вообще куда он решил меня отвезти, но в то же время не хотелось разрушать ту утопию, что случайно образовалась в салоне автомобиля. Да, мне было хорошо.
И даже когда мы встали в пробке на огромной трассе протяженностью до горизонта, я ничуть не нервничала. Ведь мы, как я внезапно осознала, почти не расставались друг с другом, и за последний месяц я видела его чаще всех: чаще своих друзей, чьи лица в моей памяти давно поблекли, чаще мамы, которая, как оказалось, успевала крутить романы, да я даже в зеркало не так часто смотрю, как на его физиономию.
- Пошел третий день, как мы с тобой не расстаемся, - тупо произнесла я.
От моего внезапного пробуждения Артур чуть вздрогнул и недоуменно посмотрел на меня. Мысль о том, что зря я прервала царившее молчание, сразу дала мне подзатыльник.
- Я собирался довести тебя до дома, но раз тебя это так напрягает, то можешь выбежать из машины прямо здесь: посреди автострады.
- Я не это хотела сказать...
- А что же тогда? - Артур резко развернулся ко мне туловищем, отчего кожа на сидениях издала очень смешной и неприличный звук, от которого у меня по лицу расплылась дико приторная и издевательская улыбочка.
Артур тоже не смог сдержаться и ухмыльнулся, разворачиваясь обратно к рулю, чтобы скрыть веселость на лице. И почему-то, когда смеяться нельзя, то всегда становится все смешнее и смешнее, а потом тебя начинает колотить изнутри сдерживаемыми порывами веселья, и так до тех пор, пока ты не ловишь себя на том, что вы оба как два придурка сидите и под общий дикий ржач скрипите каждый своим креслом так усиленно и задорно, что вся машина уже ходит ходуном вместе с раскрасневшимися от смеха дебилами.