— Так как, ты говоришь, дядя-то обошелся с портным? — скрежетнул зубами Капитон Таварткиладзе.
— Глухим два раза обедни не служат! — небрежно бросил зеркалу Отари.
Капитон мотнул головой с налившимися глазами, рванул майку с надписью «Оберлин» и грохнулся на колени:
— Ну, бери утюг-то! Бей!.. Чтоб тебе…
Мастера, будто ждали именно этого мига, ринулись к конфликтующим. Двое из них обезвредили Отари, трое пошли наперерез Капитону. Когда главная опасность миновала, на нейтральную территорию выступил Ираклий Вашакмадзе.
— Не успели! — нарушил он, усмехнувшись, нависшую тишину и перевел взгляд с одного противника на другого.
— Ну чего? Чего держите-то его?! — допытывался Отари. — Проучу, лучше не надо!
Капитон в могучих тисках коллег неопределенно мычал и мотал подбородком.
Ираклий Вашакмадзе, игнорируя шапкозакидательство заказчика, без особой деликатности подталкивал его к зеркалу:
— Из-за чего драка-то? Из-за этих штанов, что ли?
— Да вы на брюки глядите! Сюда! И сюда!..
Ираклий Вашакмадзе одернул на заказчике брюки и пометил в двух местах мелом:
— Да провались они! Нашел из-за чего драться-то! Стыдно, брат! Ты погляди-ка на него! Старше он тебя или нет? То-то же! Дерзить!.. В чем тут дело, знаешь? Вот выпущу чуть… тут вот ушью… Всего-то делов! В поясе выпрямлю. Тут, что ли, подкоротить? Через час приходи — найдешь дефект, палкой по голове!
Отари бросил Ираклию брюки и пулей рванул на улицу.
— Ты, Капитон, тоже… того… Нашел с кем связываться! Сопляк!.. Доброго слова не нашел?.. Вздумал… упрямиться-то!
— Меня что взорвало? Насмехаться начал… — почесал Капитон затылок.
— Ну и что? Мало ли… попадаются! Да он и драться-то… Ты сам, брат… того… Не хотел он.
— Не хотел. Чего лез-то? Другие-то ничего… не дерутся! Трое брюк сдал сегодня.
— Вот через час-то… явится… ты, брат, погляди! Не подходи только… Издалека гляди!..
— Что мне с ними-то… сбоку выпустить, что ли? — потянулся Капитон к брюкам.
— Выдумал… Выпустить! Да брось, пусть полежат-то!.. Явится вот через час, поглядишь… благодарить будет…
Головы над столом судорожно задергались.
Отари, подкрепившийся в кафе, обежавший с десяток раз сад Акакия, посмотревший в магазине мультфильм по цветному телевизору, влетел в ателье ровно к сроку.
— Ну, поди, поди сюда! — радостно позвал его Ираклий и, хлопнув по плечу, протянул брюки. — Чего ты там?! Давно готовы! Все бросил, над ними трудился!
Отари заботливо поправил прическу и устремился за ширму.
Головы над столом заколебались чаще.
Отари порхнул к зеркалу, весь отдавшись во власть Ираклия, бодро завертевшего его из стороны в сторону:
— Вот они… видишь! Я молчу! Молчу я! Зови дружков, пусть поглядят-то! Где тут… как его там… дефект! Копейки не возьму, не надо мне! Найдут — даром еще двое брюк сошью!
Отари ласково поглаживал швы и улыбался.
— Мамиа! — распоряжался между тем Ираклий. — Подь-ка сюда! Погляди на штаны! Для витрины, что ли, оставить? Десять лет таких не видал…
— Да… бывает… что и получится, — вылез из-за стола Мамиа. — Те самые, говоришь, брюки-то? Ты подумай!
— Да они и так были — во! Тут что нужно? Тонкость! То-то! Блеск! Да ты в оба гляди! Как влитые сидят!..
— Сзади ушил, что ли? — вникал Отари.
— Ну?! Все перепорол-перешил! Карманы! По бокам!
— А я что говорил?!
— Если что, попрошу! Тотчас исправим! Лучшее качество! Ни копейки не нужно! Высший шик! За приятелем сбегай, пускай поглядит! Если что… того…
— Сам, что ли, не вижу? Хорошо сидят! Не впервой ведь заказываю, в самом-то деле! — все шире расплывался Отари.
— Я попрошу! Приглядись получше! Как следует вглядись! Прямо скажу — на славу! Редкостный случай! — восхищался Ираклий.
Отари вынес старые брюки, Ираклий бережно увернул их в газету и, получив от заказчика новую благодарность и некоторую мзду, еще пару раз всплеснул руками:
— Ты гляди не спеши! Ни копейки не надо! Главное, чтоб пришлись! Походи тут, поприглядись! Приведи кого… Насчет денег, господи… не сбежишь! Доверяем! Да и не в них дело-то!
— Благодарю! Прошу вас принять! Сначала бы… Не интриган ведь я! В самом-то деле! Теперь-то молчу? Уж и не думал… Спасибо!.. — распинался Отари, не забывая прически и ретируясь к выходу.
Тряслись все, включая лишенную чувства юмора кассиршу и исключая одного только Капитона…
Когда кругом поутихло, Ираклий подхватил за краешек мзду, подошел к Капитонову месту, тихонько положил и на цыпочках вернулся.