========== Глава 2 Выбор правильного направления ==========
«Итак, учебный план. Давай подумаем, в каком ключе ты хочешь раскрыть свой предмет», — Нат задумалась, что именно она хочет дать детям, которые придут на ее уроки.
Изучив тенденцию преподавания магловедения до нее, она пришла к выводу, что предмет был скорее информационный. Он давал далеко не полное представление о предмете изучения: телефоны, автомобили, как устроен быт. Да, возможно, детям это было интересно, как было бы интересно наблюдать через стекло вольера за какими-нибудь человекообразными обезьянами в зоопарке. Никакой особой пользы под собой эта информация не подразумевала. Ей хотелось раскрыть свой предмет под другим углом. Видимо, сказались последние волнения магического мира, связанные с настойчивыми слухами о возрождении Темного лорда. И Натали решила, что мир маглов должен быть раскрыт более глубоко. Многовековая история религии, ведения войны, культуры и искусства — это то, что может быть полезным, интересным, а главное — дать важные знания о предмете. Хотя бы для того, чтобы дети понимали, с кем имеют дело. Многие волшебники считали маглов чем-то инородным, а некоторые, и в последнее время их становилось все больше, вообще врагами. Нат относилась к немагам прекрасно. Она родилась среди них, у нее были друзья-маглы. Магический мир пытался выставить их в каком-то неприглядном свете. Откуда такой страх, так тщательно завуалированный под снисходительное отношение? Она не очень хорошо была знакома с историей магического мира, разве только общая информация, полученная ей в школе. Нат все чаще приходила к выводу, что раньше, может быть, несколько десятков, а может быть — и сотен лет назад уже была война между маглами и магами. Война, о которой по каким-то причинам не говорят. Закончившаяся, скорее всего, не в пользу магов. Может быть, именно оттуда «ноги растут» у такого настойчивого стремления отдельно взятых личностей к насаждению открытой диктатуры с явно доминирующими признаками расизма и шовинизма. Альбус, будучи молодым, якшался с Геллертом Гриндевальдом. И они совместно разрабатывали план по порабощению маглов и захвату власти в магическом и немагическом мирах. Не из-за этого ли Темный лорд выбрал их врагами номер один, как когда-то фашисты евреев, как главное зло, которое не дает остальному миру развиваться и идти в светлое будущее? Не из-за этого ли маги так хорошо осведомлены о маглах, но не наоборот? Почему они скрываются, как «дети подземелий»? Почему при таком прорыве в последнее столетие магловской науки, культуры, освоении космоса, маги, живущие практически в средневековье, настойчиво изучают своих «врагов», не понимая, что никакие волшебные палочки не помогут им, если маглы действительно вступят в войну?
Вопросов было больше, чем ответов. Ей очень хотелось вместе со своими учениками проверить свою теорию и все-таки выяснить ПОЧЕМУ? Научить их принимать решения самостоятельно, пользоваться знаниями, накопленными маглами столетиями. Знаниями — не уступающими их собственным. Научиться уважать других людей, даже отличных от них. Особенно если ситуация сложится не лучшим для обоих миров образом. А может быть, и понять, что «худой мир лучше доброй войны». Нат не помнила автора этого выражения, известного каждому маглу, но, изучая историю, в которой было достаточно примеров военного противостояния стран и континентов, она была уверена в справедливости этих строк.
Завтрак, большой зал
— Говорят, вы на своих уроках ученикам сказки рассказываете? Вы, наверное, правы: детям нужно отдыхать. У них достаточно сложная основная программа, чтобы загружать их еще и на необязательных к изучению предметах.
— Ага, еще песенки пою, за ушком чешу, — невозмутимо отпарировала Нат, не поднимая на Снейпа глаз. И, слегка улыбнувшись, развернулась к нему, принимая вызов. — Профессор, я полагаю, вы знаете, кто такой Альберт Эйнштейн?
— Предположим.
Северус понял, что с наскока не получилось выбить ее из седла. Она неординарно мыслила и иногда ставила его в тупик, что было большой редкостью. Обычно он вызывал стойкую непереносимость у окружающих, и его колкие нападки покорно проглатывались оппонентами. Даже если ему оказывали сопротивление, оно было настолько слабым, что он сминал его, как листок пергамента. А тут попытка такого явного доминирования. И над кем… девочка. Снейп, как охотничий пес, взявший след, заволновался в предвкушении захватывающего обмена колкостями. Нат была достаточно умна, чтобы доставить ему такое удовольствие.
— Он говорил: «Если вы хотите, чтобы ваши дети были умными, читайте им сказки. Если вы хотите, чтобы они были еще умнее, читайте им больше сказок». Сказки не рассказывают о существовании драконов. Дети знают, что драконы существуют. Сказки рассказывают детям, что драконов можно победить.
— Неплохая попытка, мисс Валентайн. Что ж, полагаю, мне придется встать на защиту основных предметов, которые, попрошу заметить, не просто рассказывают, как вы выразились о том, что драконов можно победить, они дают знания, как это сделать. А это материя более тонкая, требующая более серьезного к себе отношения, — довольный удачно отбитой подачей, отпарировал Снейп.
«Ух, сладкий. Какой хищный профиль, какой нос, Мерлин, — она готова была любоваться им вечно, — А тонкие неприступные губы, а невыносимо строгий взгляд, замораживающий насмерть? Что же ты прячешь за всем этим великолепием?»
— Современная школа, профессор, учит, что главное — дать правильный ответ, при этом понимает ли ребенок сказанное, никому не интересно. К сожалению, современная школа воспитывает рабов. Иногда нужно отвлечься от главного для того, чтобы понять истину.
«Да, малышка, не в бровь, а в глаз. Умница».
Встреча с достойным оппонентом возбуждала сознание. Она смотрела на него своими хрустальными серыми глазами. Северус не раз ловил себя на мысли, что этот взгляд затягивает его в свой омут и он бывает не в силах прервать этот плен. Будто она нащупывает слабое место, гипнотизируя, как кобра перед смертельным броском. Натали была по-взрослому умна и по-детски непосредственна. Каждый раз, когда Снейп осмеливался затеять с ней разговор, он чувствовал себя укротителем, в очередной раз заходящим в клетку к свирепому хищнику. Никогда не зная, чем этот эксперимент закончится. Нервы щекотало не по-детски.
— Знать многое — не знать ничего, знать нужное — обладать истинным знанием, — Северус уверенно отбил ее подачу.
— А как вы поймете, то ли знание признали истинным? Здесь должно быть развито образное мышление. Именно накопленный опыт поколений, сложенный, как вы выразились, в сказки, может развить в человеке правильные ориентиры в жизни, — продолжала Нат.
— А почему вы считаете, что так называемые сказки с багажом целых поколений не окажутся чемоданом без ручки? И нести неудобно, и выбросить жалко. Может быть, важен свой собственный опыт, свои собственные ориентиры? Вы же понимаете, кем вы хотите быть в этой жизни, не опираясь на весь этот багаж, а лишь на свой собственный.
— Вы абсолютно правы, профессор. Но для того, чтобы ваш выбор был по-настоящему правильным и честным для себя, важно, чтобы вы были к нему психологически готовы. Именно эту готовность к важному шагу и дает нам эмоциональная устойчивость, критическое, особенно по отношению к себе, мышление. И умение справляться с проблемами. К примеру, мальчик очень умен, у него огромный потенциал, но слишком застенчив и оттого легко ведом. Под влиянием он выбирает не совсем правильную дорогу. Со временем он жалеет об этом, но выбор сделан. Кто виноват в этой ситуации? Его собственный опыт, который спасовал перед натиском силы, или общество, сломившее его? Каждый из нас делает свой выбор, в этом я с вами абсолютно согласна, но при этом знать, что драконов можно победить — важно.
— Знаете, есть такое выражение: человек, который часто цитирует мысли других, не имеет своих собственных, — он в очередной раз попытался обезоружить ее.
— Ну вот, как в наше время выражать свои мысли? Куда ни плюнь, обязательно попадешь в кого-нибудь великого, кто об этом уже обязательно что-то сказал.