— Северус, не брезгуй слезливой меланхолией старика. В моем возрасте ты будешь таким же, вот увидишь.
— Я не доживу, у меня работа вредная, — сыронизировал Снейп.
— Да брось, Северус, ты ведь молодой человек. Получать радость от жизни можно и на вредной работе, и в любом возрасте. Было бы желание. — он лукаво уставился на него поверх своих очков. — У меня же получается.
— Альбус, к чему весь этот разговор? — заметно посерьезнев, спросил Снейп.
Он чувствовал, что старик начинает опасно балансировать на границе дозволенного Северусом участия.
— Уж не по-отечески ли ты хочешь направить меня на путь истинный?
— Нет, Северус, я не стану этого делать, и совсем не потому, что ты не сможешь оценить моего рвения. Отнюдь. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. И я знаю, на что способно твое отважное сердце и твоя страстная душа.
— Альбус, прошу тебя, не нужно нравоучений, даже если они так ловко замаскированы под личину добродетельной опеки. Я не нуждаюсь в ней.
— Я думаю, что в ней иногда нуждаются все, даже я.
Альбус смотрел на своего визави с добротой и сожалением. Сожалением о том, что и его, Северуса, он когда-то упустил так же, как Тома. Поступил жестоко, оттолкнув в очередной раз, пренебрегая частным ради общего. Сделав его частью такого совершенного, отлаженного, абсолютно бездушного, но такого необходимого механизма, призванного изменить ход истории. И он, Северус, недолюбленный и недолюбивший, не успевший осознать вещи такие простые, но вместе с тем такие важные для правильного «вызревания» души и сердца, сейчас, уже будучи взрослым, сильным мужчиной ощетинивался тысячами острых ядовитых шипов, стараясь закрыть ото всех свою ранимую душу при любых попытках участливого сочувствия. Альбус чувствовал, что стареет. И действительно откуда эта меланхолия?
— К чему весь этот осенне-мелодраматический треп? — Северус начал ощущать жалость к себе. Он не выносил этого чувства, стараясь двигаться только вперед, не оборачиваясь на прошлое в поисках детских обид и комплексов, с целью осознать, принять и простить. Он многое осознал, многое принял, но вот простить… никогда. Это «никогда» определяло в последнее время цель его существования. «Так что не лезьте ко мне в душу».
— Прости старика с его запоздалым сочувствием.
Выражение лица директора изменилось с меланхолически-задумчивого на деловито-рассудительный.
— Я заметил, что вы поладили с мисс Валентайн? Приятная девушка.
Северус всем телом ощущал, как Альбус мягко пытается подвести его к чему-то важному. Он напрягся в ожидании самой просьбы.
— Северус, я хотел попросить тебя.
При этих словах уголки губ зельевара дернулись в саркастической ухмылке, а по телу разлилось спокойствие от того, что, наконец, все встало на свои места. И он, Северус Снейп, лучший агент Дамблдора, опять на задании, а все эти сопливые рассуждения «если бы да кабы» — не про него. В душу начинает заползать мерзкое сочувствие к себе, проникая в самые сокровенные уголки, отравляя ее жалостью и сомнением, чего Северус никак не мог допустить. Многие годы тренировок, а сердце, как маленький ребенок, прельщённый конфеткой, рванулось к теплу и ласке. Затрепыхалось так некстати. «Фу, на место…» — и оно, начав успокаиваться, опять залезло в свой дальний темный уголок до следующего приступа всея любви Альбуса Дамблдора в надежде.
— Присмотри за ней.
— Это просьба Фаджа? — не без иронии поинтересовался Снейп.
— Нет, Северус, моя.
Альбус был сдержан и абсолютно серьезен. От того сентиментального старика не осталось и намека, разве что его невыносимо голубые внимательные глаза.
— А причину твоего интереса к ней я могу узнать? — Северус был удивлен просьбой. Он не то чтобы был против, просто опять недосказанность и секреты. «Достали все эти квесты».
— Я пока не знаю точно, что именно ищу. Я хочу, чтобы ты присмотрелся к ней: сделал выводы, дал оценку ее способностям. В общем, все, что ты сможешь о ней выяснить.
— А что, при поступлении на работу ты не завел на нее досье? Я думаю, там есть исчерпывающая информация. Зная тебя-то.
Снейп внимательно смотрел на Альбуса, считывая его реакцию, чтобы понять, что же действительно кроется за этой просьбой.
Альбус, как обычно, был выдержан, спокоен и непроницаем. В особо напряженные моменты он так ловко включал старческий маразм, что Северус обычно не выдерживал и капитулировал к себе расставлять все по полочкам в одиночестве.
— Меня интересует информация, которой нет в ее досье.
— Я так понимаю, это все?
— Абсолютно.
Альбус окончательно вернулся в реальность, и его тон стал спокойным, но не терпящим никаких возражений. Он внимательно смотрел на Снейпа, который, видимо, все-таки ожидал пояснений, но вся его поза говорила о том, что разговор окончен.
Северус вернулся к своему брошенному чаду, его вдохновение слегка померкло после всех попыток Альбуса прощупать его внутренний мир на предмет прежней твердости убеждений. Особо он не преуспел в усовершенствовании своего «плаща», но положительная динамика все же была. Северус старался не раздражаться. Вполне удовлетворенный результатом, он записал все нововведения в свой блокнот и аккуратно расставил все по своим местам, невольно размышляя о том, что же именно хочет получить от него Альбус.
«Ах, плутовка, старого развратника распалила ловко». Почему-то крутилась у него в голове фраза из какого-то памфлета на французского короля Людовика XV. Он улыбался.
«Ну, теперь точно придется идти на ее урок. Еще раз напомнишь себе, что драконов можно победить. Мне не помешает. Что-то в последнее время я начал сомневаться».
Комментарий к Глава 2 Выбор правильного направления
Достаточно много рассуждений. Просто всегда хотелось узнать, каким Снейп был в обыденной жизни. Начитанный, внимательный — и определенно очень умный. В любом случае комментируйте.
========== Глава 3 Изучаем своих врагов ==========
— Мистер Малфой. Слизерин на моем уроке, это честь для меня?
— Даже не сомневаюсь, — с презрением усмехнулся Драко.
— Что же вас сподвигло, могу я поинтересоваться? — спокойно спросила Нат, проигнорировав выпад в ее сторону.
— Хочу узнать о враге побольше, — самодовольно усмехнулся он, горделиво осмотрев присутствующих.
— Знать врага поближе — очень правильное решение, мистер Малфой. Хорошо знать врага — это половина успеха, если не больше. Его привычки, его слабости. Очень умно, — повторила Нат, размышляя. — А раз вы такой умный молодой человек, то не скажете ли мне две другие составляющие успешного противостояния врагам?
Малфой задумался:
— Умение владеть палочкой, — спустя минуту выплюнул он с вызовом.
— Умница, как это называется по-другому?
— Да как ни назови, кто сильнее — тот и прав, — ответил он, усмехнувшись.
— Это называется тактика, мистер Малфой. И да, тактика является одной из основополагающих сторон в деле ведения войны. Мы же сейчас о ней говорим?
С лица Малфоя слетела самодовольная ухмылка, уступив место оскалу ярости. Класс замер.
— Ну что вы, мистер Малфой, — продолжала она так же спокойно, но сейчас ее голос звучал угрожающе тихо. — Вы забываете о еще одном «ките», на котором держится такая точная наука, как ведение боевых действий. Может быть, вы поразите нас еще раз и назовете ее?
Нат подошла к нему, слегка наклонив голову. Малфой впился в ее глаза своим холодным яростным взглядом.
— Что, нет? — она в недоумении вскинула бровь. — Ничего, для людей вашего возраста это свойственно. Действие — вот ваша религия. Но вы, мистер Малфой, забываете о стратегии. Я вам поясню. Вот представьте.
Натали провела ладонью перед ним, как будто воссоздавая картину, которую хотела ему показать.
— Вы в магловском квартале. Это, конечно, карательная операция. Везде враги, и вас душат ненависть и решимость. Вы врываетесь в первый попавшийся дом и видите их, слабых, испуганных людишек. Что вы сделаете сначала? Вы, сильный маг с волшебной палочкой в руке. Кто вам указ? Наказать, причинить боль, им нет места в вашем «новом мире». Девчушку посмазливее изнасиловать. Вы можете все. Вы решаете. Может быть, сначала наказать, причинить боль, она недостойна, она другая. Вот здесь вступает стратегия, здесь должны включиться мозги. Так сначала боль, а потом насилие — или наоборот? Подумайте, мистер Малфой. От этого зависит конечный результат. Я не слышу ваших рассуждений, — Нат говорила все так же тихо, но холодно и жестко.