«Птьфу!» – сказал бывший Старший Хозяин и ушёл жить в комнату Соколовских, под чудом уцелевшую во всех передрягах конторку резного дуба… А на вопросы зачуханных местных домовых представлялся просто: «Соколовский. Ныне квартирный». Так и стал Старший Хозяин Соколовским-Квартирным.
А дубовая конторка и сейчас ещё стояла в кабинете старшего Соколовского – уже внука того, что бежал когда-то из родовой усадьбы. Старый домовой мог бы рассказать ему о двойной задней стенке третьего выдвижного ящика письменного стола, но векселя, хранившиеся там, давным-давно потеряли силу, да и Соколовский-Квартирный слишком хорошо знал, что полагается, а что не полагается хорошему домовому.
Годы прошли с тех пор, и не одну квартиру сменила семья Соколовских. Но всякий раз при переезде находился кто-то, кто – иногда в шутку, а иногда всерьез – говорил: «Хозяин, поехали с нами!»
Нынешние Соколовские об истории своей семьи мало что знали, поскольку барыня-судомойка подросшим детям ничего о барском прошлом не рассказывала, чтоб не проболтались, а потому росли они обычными советскими пионерами.
А Соколовский-Квартирный по-прежнему жил под той самой конторкой…
Глава семьи с супругой жили мирно, ругались редко, и квартирному жилось хорошо, разве что несколько скучновато. Всего и развлечения было – Оксанины влюблённости наблюдать, но они были столь однообразны, что Соколовский-Квартирный к ним привык, как к смене времен года. А заходившую иногда Нюсю он любил, как непоседливую внучку.
Гостьям он обрадовался, хоть и виду особенно не показывал, и ворчал непрерывно. Для них старый домовой сварил на кухонной плите в маленькой турке удивительной вкусноты горячий шоколад. Он принёс его вместе с чашками под стол в кабинете – здесь ему было уютнее всего. Потом он долго развлекал их рассказами из длинной истории семьи Соколовских. А через некоторое время все трое услышали звук открываемой в прихожей двери, и стало ясно, что девочкам пора уходить – пришёл кто-то из хозяев квартиры. Все трое прошмыгнули сквозь стену в Оксанину комнату и едва успели спрятаться, юркнув под кровать, – оказалось, пришла именно Оксана.
Первое, что она сделала, войдя в комнату, – швырнула куда-то в угол коралловые бусы. Потом посмотрела на себя в зеркало и разрыдалась. По её щекам заструились жирные чёрные полосы, нос покраснел и распух.
– Никогда больше! – давилась она слезами. – Ни-ког-да!
– Ну ясно, – прошептал Соколовский-Квартирный. – Значит, уже.
Все трое сидели под кроватью, стараясь не шевелиться. Прямо рядом с ними валялось коралловое колье с крупными белыми бусинами. Нюся смотрела на него хищными глазами.
– Даже не думай, – прошептал Соколовский-Квартирный.
– Ну, Соколовский-Квартирный, ну, ми-и-и-и-ленький… – заскулила Нюся.
– Вы о чём это? – шепотом же вмешалась Люба.
– Тссс! – шикнул на неё старик-домовой. – Услышит!
– Ничего она не услышит, – возразила Нюся. – Она сейчас так рыдает, что можно по комнате колесом ходить…
– Не вздумай! – строго повторил старый квартирный.
– Что я, дурочка, что ли? Понимаешь, – объяснила она Любе, – я эти бусы ну так хочу, так хочу… Давно уже хочу. Видишь, вот она сейчас их сняла и сразу некрасивая стала? А когда надевает – такая красивая… А я тоже хочу быть красивой! Поэтому бусы хочу.
– То есть как это – хочешь? – изумилась Люба. – Это же получается – украсть?
– Да ну тебя вовсе, – нетерпеливо отмахнулась Нюся. – Сама ты – украсть. Ничего не знаешь. У нас, у домовых и квартирных, Правила есть. У людей свои Правила, а у нас – свои. Нам в своём доме всё что хочешь можно брать. И никакая это не кража. Нам можно. Только если потом оказывается, что человеку эта вещь нужна, – ну то есть, если он искать её начинает, – тогда мы вернуть обязаны и положить на самом видном месте. А если не ищут вещь – значит, и не нужна она была, и тогда она у домового остается.
– А-а-а… так вот в чём дело, – сообразила Люба. – Я же говорила – ведь всегда всё находится вот там, где раз двадцать смотрела!
– Ну да. Мы честные. Мы всё возвращаем. Кроме носков, конечно.
– Почему носков? – удивилась Люба.
– Ну вот так полагается. Носки нам можно не возвращать, даже если их ищут. Но брать их можно только по одному. Сама небось слышала, как мама ругается, что все носки после стирки непарные? То-то. Все домовые коллекционируют носки.