- Отвяжите меня! - потребовал Тойво.
- Позже.
- Я не убегу. Обещаю.
- Помолчи пока. Я занят. - Гуго грел ладони над огнём, омывал их в нём.
Он снова начал что-то бормотать, теперь без помощи книги. И всё обтирал и обтирал ладони в синеватом пламене. Вытянутая тень Гуго, лежащая на стене в двух шагах от тогита, тоже обтирала ладони. Но делала она это не одновременно с тем, кто её породил, а словно бы чуть запаздывая за его движениями. Затем чародей опустил ладони, а Тень всё продолжала двигать ими перед собой.
- Это... это, - заскулил Тойво.
- Так надо, - сказал Гуго. - Поймать на поводок тех, кого ты назвал "тенями", может лишь другая Тень... Однако сперва их нужно приманить.
Чародей скосился через плечо, сверкнув на Тойво агатовым глазом.
- А знаешь, мой пухлый дружок, что является лучшей приманкой для всякого хищного зверя?.. Они - хищники, пусть и мелкие. Но и такие в умелых руках могут быть крайне полезны, при их то способности пролезать, куда угодно. Конечно, всё это после должной дрессировки. Как дрессируют тех же крыс в иных балаганах, показывая с ними номера для толпы... Ты не ответил на мой вопрос. Что же является лучшей приманкой?
- Я не знаю - и знать не хочу! - крикнул Тойво с внезапной яростью.
- Ты знаешь. Но злишься и не желаешь подумать. Впрочем, злость сейчас - это хорошо. Она пойдёт только на пользу.
Бывшая до того размытой, а теперь набравшая чёткости и плотности Тень на стене всё продолжала двигать бесплотными руками. Но вот она замерла, точно к чему-то прислушиваясь. Заметив это, замер и Гуго.
Потусторонний Народец вышел на ночную охоту.
Бесформенные тени, бывшие до этого лишь плодом игры трепещущего пламени, что лежали на границе отбрасываемого костром светлого круга, обрели вдруг способность двигаться сами по себе. У них открылись жёлтые глазёнки.
Гуго более не рассуждал. Засучив рукава балахона и подобравшись, он с новой силой замахал руками, погружая их в языки костра. Голос его обрёл властность, громыхая раскатистыми речитативами.
В распахнутое окно заглянул бледный фонарь луны, омыл затылок Тойво своим сиянием. Тогит невольно поёжился, не осознав причины того. Все мысли его были сосредоточены на другом. Он смотрел, открыв рот. Балаганный чародей в этот момент был ужасающ, но и прекрасен в своём грозном виде.
Гуго туго сжимал кулаки, грозя желтоглазым существам. Он выкрикивал им приказания, он плевался на них сквозь поднимающиеся клубы дыма. Он как собака облизывал пересохшие губы и ни на миг не спускал с "серых" взгляда. Его собственная Тень самовольно покачивалась на стене, к которой ни один из потусторонних гостей приближаться не осмеливался.
Серый Народец жался по углам, совершая оттуда короткие вылазки и вновь отскакивая назад. Никто из них не подступал вплотную к костру, но и не сбегал в другие комнаты, где для них было раздолье. Что-то влекло их сюда.
Гуго уронил руки и замолчал. Не страшась, он взирал на близкое серое копошение, на десятки посверкивающих бусинок глаз.
- Бояться, тварюшки... - прошептал чародей. Он вцепился в бороду ногтями, принявшись скрести подбородок.
Тойво увидел блеск перстня на его пальце.
- Бояться... Надо их подманить. Да... Вот теперь твой выход, друг мой.
Гуго развернулся к Тойво. Тогит не сразу осознал, что оскал на его лице был улыбкой.
- Нужна кровь, нужна жертва. Понимаешь?
Ладонь Гуго скользнула в складки балахона, вернувшись назад с длинным ножом. Лезвие его чуть искривлялось, рукоятка была обтянута сыромятным кожаным ремешком. Тойво смотрел на приближающуюся к нему тёмную фигуру, забыв о необходимости дышать. Трусливое сознание куда-то уплывало.
Он уже ощущал остроту стали, пронзающей его несчастное сердце.
Но вместо удара Гуго схватил табурет и вместе с тогитом поволок его ближе к огню.
- Это послужит привязью. Так говорит книга, - объяснил чародей, будто его о том просили. - Не знаю, были ли у написавшего её старого осла Олонира слуги из "серых"... Почему нет?
Серый Народец беспокойно метался в своих углах. Комнату вместе с треском костра наполняли шебуршания, царапанья и тихие рычания.
Возле огня дымный полог был гуще и Тойво закашлялся. Глаза слезились, в висках нарастало давление. Но когда табурет встряхнули, устанавливая, всё прочее пришлось выкинуть из головы. Гуго глянул на Серый Народец - тот оставался на прежнем месте - и склонился над Тойво, почти уткнулся бородой в лицо тогиту. Тойво ощутил исходящий от него винный дух. И ещё запах чего-то кислого. Вероятно, пота. Но Тойво сказал бы, что - безумия.
- Такой шанс выпадает лишь раз в жизни, приятель, - кривые зубы мелькали у самого носа Тойво. Несколько капель слюны попали на него. - Один лишь раз и то не всем. Мне выпал.
Чародей поднёс нож. Прислонил холодное как лёд лезвие к потной щеке Тойво, так что острый кончик застыл у его выпученного левого глаза.
- Придётся помучится - извини. Олонир заверяет, что так будет надёжнее.
Гуго высунул язык, принявшись елозить им по колючим волосам бороды, в то время как кончик ножа всё ближе придвигался к глазному яблоку тогита. Маслянистый взгляд не отрывался от Тойво. Чародея даже не моргал, точно боясь пропустить момент, когда...
Тойво завопил и задёргался.
Лезвие скользнуло по щеке, опалив её порезом. Но при этом оно чуть отдалилось. Сердце Тойво трепетало, как заяц под лапой волка. Если бы оно сейчас лопнуло - тогит сказал бы ему спасибо за краткость своих мучений. Впрочем, он не мог думать об этом связно - не мог думать ни о чём.