Как и следовало ожидать, подошел Толя Копылов. Он неплохой, в общем-то, опер, но чрезвычайно скользкий человек. К тому же уверенный в том, что магнетически действует на девушек. Возможно, для кого-то он и неотразим. Только не для меня.
– Дося… – Вот так фамильярно обычно обращается он ко мне, и я вынуждена терпеть. – Ты видала что-то похожее?
– Без детального осмотра не могу делать заключения, – ответила я сухо.
– Брось, просто скажи: что ты об этом думаешь?
– Не могу гарантировать, что предварительная оценка войдет в протокол, – процедила я.
– Дося, не будь занудой. Ты же симпатичная, на первый взгляд, девушка.
Такими вот шуточками блещет Копылов. Думает, что блещет.
Я ответила, что подобную рану невозможно нанести режущим предметом, очевидно, что шею бедняге перегрыз какой-то крупный хищник.
– Насколько крупный? – уточнил Копылов: – Лев из зоопарка годится?
Что интересно, иронии в его вопросе я не заметила.
– Я не специалист по хищникам, – ответила я.
– Ну, хотя бы примерно, кто на него мог напасть? Тигр? Медведь? А может, его же собака?
– Судя по размеру раны, пасть очень крупная.
– Динозавр?!
– Насмотрелся «Парк Юрского периода»?
Опер скривился:
– Дось, ты шутить не умеешь, говоришь, словно протокол пишешь. Шепни по секрету, как лучшему другу: кто мог такое учудить в славном микрорайоне Ульянка? – Его дурацкие вопросы меня успели утомить, и я сказала то, что не очень бы хотела говорить вслух:
– Такое мог сделать… некто… нечто…
Копылов изобразил задумчивость и почесал небритый подбородок.
– Нечто?.. – повторил он. – И какое оно, это «нечто»? Ладно… А может, все-таки собака?
– Исключено. Ротвейлер не мог бы так покусать хозяина, – ответила я.
– Ну да, он, похоже, и сам напуган. И что же напугало так песика до трясучки?
– Психология животных не моя специализация.
– Ох, Дося, что бы я делал без твоих ответов. – Копылов похлопал меня по плечу.
Я не приветствую подобную форму общения между коллегами, однако жизнь приучила меня быть сдержанной. Я никак не отреагировала на его похлопывание и просто отошла в сторону.
Прибыл сотрудник кинологической группы с довольно крупной овчаркой. Собака повела носом и села, трусливо поджав хвост. Кинолог дал команду «ищи», но овчарка попятилась, натягивая поводок. Она явно не была настроена работать: сколько ее ни тянули за ошейник, она скулила и упиралась. В конце концов кинолог не удержал поводок, овчарка вырвалась и, поджав хвост, кинулась к машине.
– Дурит боец? – спросил Копылов.
Кинолог смутился:
– Ничего не понимаю. Никогда Боб себя так не вел. Рабочий пес, нюх отменный.
– И на Боба бывает проруха, – заметил наш веселый опер. – Не в службу, а в дружбу: убери отсюда трусишку-ротвейлера. Чтобы гению криминалистики ничто не мешало составлять протокольчик.
Никак не отреагировав на это, я продолжила стоять с каменным лицом: мне тяжело привыкнуть к такому способу общения, да и привыкать я не хотела.
Ротвейлер жался к ноге кинолога, повизгивал и махал обрубком хвоста, преданно глядя на нового хозяина. «Вот оно, наглядное доказательство собачьей верности, – подумала я. – Что говорить о людях?»
Теперь от меня требовалось зафиксировать детали, которые дополнят результаты вскрытия, – рутинная процедура. Только я открыла чемодан с оборудованием, как появился оперативник Юра Замахин и сказал, что меня хотят видеть. Я удивилась и переспросила: точно ли меня? Замахин кивнул:
– Да, вызывают именно тебя.
– Кому это я так срочно понадобилась? Для какой цели?
Замахин указал в темнеющие кусты, чуть в стороне от полицейских машин:
– Высокое начальство.
Я сняла одноразовые перчатки.
Хочу заметить: психологию я считаю лженаукой. Вместо того чтобы изучать мозг, эти жулики пытаются разобраться в последствиях его функционирования. Бесполезная затея, по-моему. Однако когда я подошла к мужчине, державшемуся в стороне от остальных, мне захотелось применить один-другой фокус психологов. Мне легче описывать мертвых, чем живых. А поскольку этот был живым, описать мне его ужасно трудно. Высокий, выше меня на голову, довольно крепкого сложения, наверняка бывший спортсмен. И хотя он был в штатском, по чину был не меньше полковника – скорее даже выше. Не наше ведомство, сразу догадалась я: Следственный комитет или прокуратура. Не исключено, что и ФСБ. Одет он был во что-то нелепое… Деталей одежды не помню, но что меня поразило, так это его солнцезащитные очки. Носить темные очки в сумерках белых ночей не модно, а глупо.