— Что? — побелел прерванный визави.
— Я говорю: чё за лекция?
— Да кто ты такой?! — взвизгнул психический. — Ты кем себя возомнил?! Почему за тобой академик должен бегать?!
— Академик? Это что за «академик»? Вражеский диверсант? За мной? А при чём тут я? Я и в Одессе-то не был, а он там вроде бы по сюжету обитать должен, — ещё больше охренел я от внезапно возникшего в голове шурум-бурума. Поморгал ресницами, пытаясь вернуться в реальность, осознал, облегчённо выдохнул, и задумчиво произнёс: — Н-да, во блин меня унесло. Однако хочу отметить, что идея не плохая и даже можно сказать — великолепная. В 1977 забабахать тему про «академика».
Глава 5
— Что? Чего бабахать? Какая идея? Прекрати паясничать! Ты о чём вообще говоришь?! — гневно прорычал в ответ начальник кабинета.
— Я говорю о Даве… — о Давиде Марковиче.
— Кто это?
— Дава Гоцман из суперфильма, — буркнув, пояснил милый пришелец из будущего, прикидывая сколько сейчас лет Машкову и Пареченкову, ибо на мой взгляд без таких актёров фильм «Ликвидация» вряд ли мог бы получиться на столько клёвым, каковым он был в моём полусветлом прошлом будущем.
— Что? Какая ликвидация? Ты что Васин, совсем чокнулся? Кого ты собрался ликвидировать? — в свою очередь обалдел замминистра.
— Да никого. Это сейчас не актуально пока. Они ещё маленькие. Пока ничего толком снять не получится, — отмахнулся я, но тему не свернул, а продолжил размышлять вслух. — Во всяком случае это не актуально, пока актёры не подрастут… Сколько им сейчас? Лет по десять-пятнадцать? Н-да… Вряд ли они в столь юном возрасте нормально смогут сыграть роли суперсыщика и супердиверсанта…Да и вообще, а Фиме — в смысле Маковецкому, сейчас сколько? Гм, тоже, наверное, не много. Они все, плюс-минус, вроде как, ровесники. А без такого Фимы как там картина очень сильно потеряет в красках. Без того Фимы никак нельзя, — хмыкнул и почесав бороду. — Впрочем Гоцмана, вероятно, может заменить Владимир Семёнович. У него типаж в общем-то совпадает… Но, с другой стороны, он сейчас в «Место встречи изменить нельзя» снялся или вот-вот будет сниматься. И тогда это будет не очень хорошо. Жеглов с Давой чем-то в этих самых типажах похожи, если, конечно, так вообще можно выразиться, и зритель это обязательно заметит. А как заметит, невольно будет их сравнивать между собой. Поэтому, пока, наверное, этот перспективный проект нужно отложить на год-другой или даже лет на десять…
— Васин! Ты пьяный что ль?! Ты вообще, о чём сейчас говоришь?!?!?
— Да ни о чём уже, — усмехнулся не пьяный Васин, откладывая суперклёвую идею в закрома больного мозга. — Так, пофантазировал маленько, — и, сделав серьёзный вид, нахмурил брови: — Так о чём вы говорили, товарищ?
— Ах ты, сопля!! — немедленно заорал новый начальник. — Да я тебе тут разглагольствую, а ты и ухом не ведёшь! Сопля мелкая!
— Да веду я ухом. Понял Вас. Этот академик хочет получить полный расклад по теореме Пуанкаре? И не он один. Но я сейчас занят. Дел по самые гланды. Передайте просителю, чтобы после новогодних каникул обратился.
— Неблагодарная свинья ты, а не комсомолец! — с неприязнью констатировал визави и продолжил песочить…
Я же действительно особо не парился и пока тот орал продолжал думать, но уже чуть о другом. А именно: как мне во вновь сложившихся условиях продвинуть-таки, очевидно теперь стоящий под угрозой, тропический проект.
— И мать твою вызову на завтра! — вывел меня из задумчивости возглас красного помидора.
— «Мать твою» звучит несколько вульгарно на мой взгляд. Лучше уж говорить: маму вызовем. Или мамулю твою Сашенька попросим подойти, — заметил любящий сын и напомнил незыблемое: — И вообще мать за отца не отвечает. В смысле за сына… Кстати, знаете, кто сказал?
— Ты вообще… Вообще хам. Хамло… Думаешь, вырос, знаешь больше всех остальных?! Думаешь, взрослым стал?! Оперился?! Мы не нужны тебе стали?! Продажный иностранный агент! — аж задохнулся контрагент и вновь принялся за своё — орать. Однако на этот раз я заметил, что поведение и внешний вид «проповедника» несколько изменился. Полностью войдя в экстаз и погрузившись в свои аллюзии замминистра от чего-то совсем не на шутку разошёлся. Мало того, что вновь покраснел и стал ещё больше, задыхаясь, стал хрипеть, так ещё и на уголках его рта появилась белая пена.
«Н-да, жесть. Кубинский проект, походу дела, действительно под угрозой. Если этого гражданина поставят курировать меня, то никакого «Хищника» я никогда не сниму… Гм… кстати, как бы у дурачка инфаркт не случился. Что-то не нравится мне его вид», — размышлял я, глядя на всё это своими чистыми глазёнками, прикидывая — не пора ли вызывать доктора?