В первые послевоенные годы на Кубе намечается новый этап борьбы народных масс за свои права. Растет забастовочное движение, ширятся выступления крестьян. молодежных и студенческих организаций. Но этот этап совпал с началом «холодной войны». Под предлогом борьбы «с красной опасностью» предпринимаются репрессии против коммунистов: закрывается радиостанция Компартии (она называлась в то время Народно-социалистической) «Миль диес», в январе 1948 г. офицер, действовавший по указанию правительства, убивает генерального секретаря Национальной федерации рабочих сахарной промышленности — ветерана-коммуниста X. Менендеса.
С помощью Американской федерации труда правящей верхушке удалось внести раскол в ряды кубинских профсоюзов. Правительственным декретом был низложен Исполнительный комитет Конфедерации трудящихся Кубы во главе с коммунистом Ласаро Пенья. Новую, проправительственную, Конфедерацию трудящихся Кубы возглавила группа авантюристов и деклассированных элементов, руководимых Э. Мухалем, исключенным в 1934 г. из Компартии. Раскольническая деятельность этих людей, получившая название «мухализма», нанесла заметный урон кубинскому профсоюзному движению, от которого оно смогло оправиться лишь после победы Кубинской революции.
Став правящей партией, «аутентики» пошли на блокирование с некоторыми представителями латифундистов и крупных торговцев, связанных с американским капиталом, что подорвало осуществление их собственных лозунгов «национального капитализма» и привело к недовольству среди мелкой и средней буржуазии, главной классовой опоры «аутентиков». От партии откололась группировка во главе с Э. Чибасом, оформившаяся как Партия кубинского народа (или «ортодоксы») и выражавшая интересы наиболее радикальных представителей средних слоев.
Задачи, которые ставила перед собой новая партия, во многом совпадали с первоначальными целями «аутентиков»: экономическая независимость страны, политическая свобода и социальная справедливость. Резко выступали «ортодоксы» и против коррупции и финансовых махинаций правительственных чиновников.
На президентских выборах 1948 г. Чибас выставил свою кандидатуру наряду с представителями Компартии Хуаном Марииельо{130}, кандидатом от «аутентиков» и республиканской партии К. Прио Сокаррасом и Н. Портуон-до — от либеральной и демократической партий. Однако в стране две последние организации не имели большого влияния, партия Чибаса была еще слишком слабой в организационном отношении, в то время как Прио поддерживала вся государственная машина и Вашингтон, в прошлом одобрявший его антирабочую политику на посту министра труда. В распоряжении Прио находилась казна. В результате Прио одержал победу и сел в президентское кресло. Его обещания в духе тех, что давал Грау Сан-Мартин, носили столь же демагогический характер. Причем новый президент даже не пытался создавать видимость «прогрессивности» своей политики: все обещания остались обещаниями. Единственно, в чем превзошла новая администрация предыдущую, это в коррупции. В частности, был использован «оригинальный» метод, вызвавший крупный скандал в стране, — «сжигание банкнот».
Ссылаясь на то, что бумажные деньги слишком истерты, правительство объявило о сжигании банкнот на сумму в несколько миллионов песо. С поличным попался главный казначей республики: он попытался разменять банкноту стоимостью в 1000 песо, числившуюся среди сожженных. Проведенное расследование показало, что большая часть «сожженных» денег осела в карманах правительственных чиновников и самого президента.
Обращение Прио к Вашингтону с просьбой предоставить очередной заем в 100 млн. долл, отвечало интересам американских монополий. США заставили Прио пойти на осуществление так называемого «плана Траслоу», разработанного комиссией Международного банка реконструкции и развития под руководством президента нью-йоркской биржи Ф. Траслоу (1950). Проведение в жизнь рекомендаций комиссии легло тяжелым бременем на плечи трудового парода Кубы, ибо план предусматривал развитие других, помимо сахарной, отраслей промышленности и расширение многих статей экспорта за счет средств, полученных от сокращения заработной платы и увеличения интенсификации труда.
Несколько ранее американский конгресс также предпринял акцию, сильно ударившую по кубинской экономике, — утвердил закон о введении квот на ввозимый из-за границы сахар, что заметно ограничило возможности кубинского экспорта и народного хозяйства в целом.
Против подобной политики правительства выступили коммунисты и «ортодоксы». В стране наметился рост стачечного движения. Резкой критике за недостаточно «твердую власть» Прио подвергся со стороны правой оппозиции, на которую стал ориентироваться Ф. Батиста. Заодно он открыто критиковал и Э. Чибаса.
Ловкий «сержант» учитывал и новые веяния на континенте, которые означали наступление реакции по всему фронту. В странах Латинской Америки в годы «холодной войны» американский империализм насаждал диктаторские режимы, подавлял демократическое движение. Не отставали от США в борьбе с ним и правители Кубы. В 1949 г. кубинское правительство создало группу по борьбе с подрывной деятельностью, острие которой в первую очередь направлялось против коммунистов. Было запрещено издание органа Компартии «Нотисиас де Ой». Антикоммунизм стал официальной государственной политикой «аутентиков».
В ответ на это рос народный протест, укреплялись антиимпериалистические настроения среди кубинцев. Выходка трех пьяных американских моряков в марте 1949 г., осквернивших памятник Хосе Марти в Гаване, грозила кончиться линчеванием распоясавшихся янки. Лишь многочисленный отряд полиции сумел удержать разгневанную толпу. Несколько сот университетских студентов организовали у посольства США демонстрацию протеста.
С наибольшей остротой антиимпериалистические настроения проявились на Кубе в связи с попыткой ГТрио направить под давлением Вашингтона 25 тыс. кубинских солдат на войну в Корею. Движение протеста против этой затеи, которая, помимо жизней, должна была бы стоить кубинскому народу 100 млн. долл., развернулось по всему острову, даже в армии. Большую разъяснительную работу проводила Народно-социалистическая партия. Коммунисты вели массовую кампанию и в пользу борьбы за мир. Стокгольмское воззвание на Кубе подкисали 700 тыс. человек{131}.
Правление Прио Сокарраса совпало с завершением первого 50-летия республики. Далеко не утешительными были итоги полувекового пути, пройденного ею: экономическая и политическая зависимость от США, хронический кризис национальной экономики, кризис буржуазной демократии, нерешенность важнейших социальных проблем.
При таком «балансе» правящие партии вряд ли могли всерьез рассчитывать на легкую победу на очередных выборах, намеченных на 1 июня 1952 г. Сложившаяся в стране обстановка скорее благоприятствовала кандидату от партии «ортодоксов» — Э. Чибасу, за которого намеревались голосовать и коммунисты. Но произошло нечто неожиданное. В августе 1951 г., выступая по телевидению, Чибас со словами: «Товарищи «ортодоксы», вперед! За экономическую независимость, политическую свободу и социальную справедливость! Долой воров из правительства! Совесть против денег!.. Кубинский народ, проснись!» — неожиданно вытащил револьвер и выстрелил себе в живот.
Эта речь и выстрел в порыве самопожертвования всколыхнули страну. Особое впечатление они произвели на кубинскую молодежь. На митинге, проведенном «ортодоксами» у могилы Чибаса 16 марта 1952 г., среди других выступил член молодежной организации партии — адвокат Фидель Кастро. «Эдуардо Чибас, — произнес он взволнованно и страстно, — мы пришли сказать тебе, что будем достойны твоего самоотверженного поступка и не пощадим сил во имя того, чтобы увидеть Родину свободной!»{132}