Столыпин молчал. Спорить с государем из-за какого-то Лыкова он не собирался и ждал приказаний. Собеседник это почувствовал и спросил:
– Что думаете? Посылать Лыкова в Екатеринодар или нет? Вдруг он опять провалит? И там что-нибудь взлетит на воздух, может, даже весь город?
– Думаю, надо послать, ваше величество. Провалит – в вашей воле его наказать. Тогда его ждет уже пожизненная опала. Статский советник это, безусловно, понимает. Он же хочет дослужиться до генеральских чинов? Хочет, все этого хотят. Вот пускай и старается.
– Быть посему, – тут же согласился Николай. – Исполняйте просьбу кавказского наместника.
– Слушаюсь.
– Теперь о последнем заседании Думы. Очень мне не понравилось выступление Гучкова по малой морской программе. Неужели нельзя прищучить подлеца?..
Глава 2
Командировка
Товарищ министра внутренних дел, командир ОКЖ[4], заведывающий полицией, генерал-майор в звании шталмейстера Курлов вызвал к себе Зуева и Лыкова. Нил Петрович сразу сказал подчиненному:
– Ох, чую, быть нам битыми.
– Это отчего же? – возмутился Лыков. – Вроде в империи все более-менее. Много хуже бывали времена, чем сейчас.
– Имеешь шею, а хомут найдется, – вздохнул директор Департамента полиции. – Ежели начальство вызывает, то не для того, чтобы чай пить с пряниками. Ты того… подготовь справку, что ли. О том, что более-менее. Сведи вместе хорошие новости: кого поймали, кого повесили, какая раскрываемость. А плохие новости прибереги для устного доклада.
– Будет сделано.
В итоге действительный статский и просто статский советники полдня просидели за составлением отчета. Когда они зашли к начальству, выяснилось, что справки готовили зря. Курлов сразу заговорил о другом:
– Господа полицианты, а как у нас обстоят дела в Кубанской области?
Полицианты переглянулись, и Лыков ответил:
– Есть проблемы.
– Какие?
– Бандитизм.
– Так он у нас повсюду, – заметил генерал-майор. – Или я чего-то не понимаю?
Курлов уважал Зуева, которого он отстоял перед Столыпиным два года назад. Тогда с должности директора департамента ушел Трусевич, причем обиженный, со скандалом. Нил Петрович служил вице-директором с 1903 года и был первым кандидатом на замещение должности. Но Столыпин относился к нему пренебрежительно и два месяца мариновал в исправляющих обязанности. Курлов добился своего, выставляя достоинством кандидата его знания по хозяйственной и финансовой части. На вопрос, а кто станет заниматься политическим сыском, Курлов ответил: я сам. Зато буду уверен, что с кредитом и отчетностью проблем не возникнет… Эти несколько оскорбительные для Зуева аргументы тем не менее сработали, он получил должность. Сыск уголовный, как всегда, никого из власть предержащих не интересовал.
Лыкова же генерал недолюбливал за излишнюю самостоятельность, сопровождаемую, по его мнению, самоуверенностью. Плюс за очевидно скептическое отношение к начальству. Отслужив пару лет в Лейб-гвардии Конно-гренадерском полку, Курлов считал себя военным и потому превыше всего ценил дисциплину. Отношения товарища министра и статского советника не задались с самого начала. История в Одессе едва не стоила Лыкову должности[5]. Потом они с Азвестопуло отличились в Иркутске, и туча вроде бы рассеялась. Помог и барон Таубе: он несколько раз донес до сведения генерала, с каким уважением относятся к Алексею Николаевичу в Военном министерстве. В результате холодок в отношениях остался, но служба шла своим чередом.
– Так что с бандитизмом?
Лыков почтительно пояснил:
– Он был везде, Павел Григорьевич. Года примерно до девятого. В некоторых местностях даже до десятого. Но власти постепенно его искоренили. Шайки, конечно, остались, они всегда были и всегда будут. Но количество, масштаб злодейств сильно уменьшены полицией. Везде, кроме Кубанской области.
– Вот как? Там преступность никак не обуздают? Значит, Бабыч не на месте?
Зуев с Лыковым одновременно запротестовали:
– Генерал Бабыч – твердый администратор, он ладит с местным населением и с должностью своей справляется вполне успешно.
– В чем же тогда дело? – повысил голос Курлов. – Сами говорите: у всех покончили, а у него как пятый год.
– Это особенность юга, – стал терпеливо объяснять статский советник. – Я погорячился, сказав, что так лишь на Кубани. В Одессе, на Кавказе, вокруг Иркутска, в Харьковской губернии и кое-где еще ситуация пока отличается от общероссийской. Но местные власти делают все необходимое. К концу года, полагаю, и там наступит успокоение.