Так случилось, что первое здание его проекта, увиденное мной, было именно музеем Гуггенхайма в Нью-Йорке. Внутри и снаружи спиральный дом поразителен; увидев только его, можно понять, что Франк Ллойд Райт был великим архитектором. Мне тем легче утверждать величие Райта, что тезис этот является общепризнанным и книги зодчего, сооружения, спроектированные им, дома, только еще задуманные, — все это вошло в архитекторскую классику. Не хочу слишком углубляться в зодческие тайны — среди вас есть лучшие знатоки, тем более что Райт строил жилые дома странного вида и соборы, похожие на африканские муравейники; возвел в Токио гостиницу «Империал», выстоявшую в небывало мощных землетрясениях, и спланировал дом высотой в одну милю, которого никто, разумеется, и не собирался строить.
При всей необычности иных замыслов Райта, при всей непохожести его строений на те, к которым люди успели привыкнуть за тысячелетия, прежде всего поражает уважение архитектора к природе. Он умел объединять строения с пейзажем таким образом, чтобы они не оскорбляли друг друга, а дом прирастал к холму, лишь чуть возвышая его и делая еще выразительней; здания же, распластанные в пустыне, пришли бы в мир ее, тоже не деформируя природу. Он пытался сочетать многие элементы архитектуры государства Майя, японское зодчество, уроки староримской и корейской архитектур, опыт североамериканских индейцев, — он верил, что в огромной семье человечества есть немало знаний, одинаково необходимых для всех. В конце тридцатых годов Франк Ллойд Райт приезжал в СССР, много и тепло писал и говорил о нашей стране, а в трудные времена начала «холодной войны» стал одним из организаторов известной нью-йоркской «Конференции деятелей науки и культуры за мир во всем мире», противостоявшей убийственным ветрам тогдашней «охоты за ведьмами», возглавленной в США неким Маккарти, сенатором от штата Висконсин, кстати, земляком Райта.
Мне довелось пожить в Медисоне, столице Висконсина, уютнейшем городе, прославленном своими сырами, а не политическими скандалами; о Маккарти понемногу призабыли. Когда я постепенно углублялся в поля и леса штата — ближе к Плену, Спрингс Грин, — местам, где Райт родился в 1869 году, работал, а через девяносто лет был похоронен, то видел могилу великого архитектора, над которой нет особенно впечатляющих памятников, благо вокруг нее реставрируются, ветшают, посещаются туристами и пребывают в забытьи — живут обычной своей кирпично-каменной жизнью — дома, проросшие из проектов Франка Ллойда Райта. Дома, где он во всех комнатах, кроме ванных и спален, ликвидировал заслонки дверей и сплошные стены — разгерметизировал помещения жилых зданий, объединяя их, рассекая разве что короткими перегородками, не затрудняющими передвижения из комнаты в комнату и сливающими площади дома в одно целое. Так сливаются в одно целое разные части окружающего нас мира, где лес не отгорожен от реки высоким забором, а небо не отделяется от луга непроницаемым потолком. Райт, одним из первых оценив факт появления железобетона и крепчайших марок стали, создал крепления совершенно нового типа и несущие конструкции, преобразовавшие очень многое в самих принципах планировки. Ну ладно, надеюсь, вы не ждали от меня лекции по архитектуре — просто я позволю себе удивляться и ахать в вашем присутствии, рассказывая о том, что очень люблю. Ведь Райт — целая эпоха в архитектуре, да и жизнь его была эпохой.