На первый взгляд, незнание в Америке бывает не агрессивным, а кокетливым, но внешняя смиренность этого незнания не менее жестока. Мы еще к этому возвратимся, разговор наш много раз будет прикасаться к однажды задетым темам, потому что все в жизни так — темы срастаются — война, мир, незнание, ограниченность, талант, ответственность, любовь, ненависть и еще многое, — от преобладания одной из составных частей зависит характер всей смеси. Это я снова чуть не начал долгий теоретический разговор из тех, что неизбежно провоцируется такими вот размышлениями, но лучше уж я расскажу вам еще об одном приеме. Все равно вы сейчас не заняты, потому что не будете, на самом деле, слушать, как я читаю архитекторам стихи по-английски, заикаясь, с несколькими акцентами.
Прием этот — один из многих, достойных веселого пересказа, но я избрал именно его, потому что он связан с темой, обсуждение которой мы все равно начали.
Вначале несколько общих замечаний. Я уже рассказывал, но это важно запомнить: в Соединенных Штатах неприлично и даже опасно быть «лузером» — тем, кто проигрывает, — но, с другой стороны, необходимо быть «джойнером» — тем, кто к чему-нибудь принадлежит. Клуб, компания, общество, куда тебя приглашают, дом, в котором ты живешь, или квартал, где стоит твой особняк, — все это имеет огромное, часто решающее значение. Так же, как и приемы, на которые тебя приглашают. Несколько лет назад в Нью-Йорке состоялся один из приемов наивысшего ранга — такие даются не каждый год, тем легче найти упоминание о них «в анналах» и восстановить необходимые эпизоды.
Прием был дан маркизой де Кева в честь внучки генерала Франко — Марии дель Кармен Мартинес-Бордю. Для этой цели маркиза арендовала пригородный ресторан «Николай и Александра», оборудованный в русском стиле — с самоварами по углам и самодержцами на стенах. Американских официантов, одетых, согласно стилю, в косоворотки и сапоги бутылками, заменили американские же фрачные джентльмены; все это было не случайно, ибо гости оказались как на подбор, таких сапогами не сразишь. Пожаловали на прием Рокфеллеры, была жена Генри Форда и настоящий, живой астронавт в штатском. Были княгиня Зинаида Волконская (да-да, из тех самых), доктор Кристиан Барнард и не менее дюжины кинозвезд во главе с Элизабет Тейлор. Был Фрэнк Синатра и мадам (еще не вдова) Жаклин Аристотель Сократ Онассис (как ехидничали репортеры, только Платона недоставало в имени потускневшей Жаклин Бувье, в предыдущем браке — Кеннеди). Было на приеме и некоторое количество дипломатов, среди них — для разнообразия — и несколько черных. Тут-то княгиня Волконская подошла к послу одной африканской державы, человеку, поучившемуся в Сорбонне и пожившему во многих столицах, и замялась, покачивая тонкой ликерной рюмочкой. Дипломат, достаточно воспитанный и повидавший немало, немедленно повернулся к даме. «Простите, — спросила княгиня, — были ли ваши предки людоедами?» По-английски княгиня говорила с некоторым акцентом, и, выяснив, что ей легче общаться на французском, африканский посол вежливо улыбнулся и сообщил ей по-французски, что конечно же, мои шер княгиня, все предки до одного были людоедами. «Вы себе представьте, — заметил посол, одернув фрак, — что мой дедушка ужасно любил покушать человеческие почечки». — «А вы как?» — похлопала ресничками княгиня. «Редко, — ответствовал посол. — Вышло из моды. Разве что так иногда погрызу косточку-другую, но люблю, чтобы с мясцом чуть-чуть, и к этому обязательно надо ворчестерширский перечный соус». Внучка генерала Франко вмешалась в разговор и спросила, не шутят ли уважаемые гости. «Ах, что вы, — взмахнул рукой дипломат, — какие же, простите, могут быть шутки…»