— Не будем спешить, — сказал второй третий, — одному из нас выслушивать этот перечень не понадобится.
— Почему же? — возразил отшельник. — Может случиться так, что одному из вас понравится имя из списка, и надобность в поединке отпадет.
— Мы решительно настроены на поединок, — сказал первый третий.
— Именно так, — подтвердил второй, — а в поединке противники вроде бы должны иметь одинаковое оружие. Но, — он обвел взглядом полки, — мы тут не видим ни одной нормальной пары.
— А зачем вам одинаковое оружие? — спросил отшельник, а человек, который спал в другом углу комнаты, приподнял голову, словно прислушиваясь, и перевернулся на спину, обнаружив свою рыжую бороду. — Если это требование справедливости, то спросим друг друга, нет ли у нее других требований? И чего более требует справедливость — равных для каждого условий или равных для каждого возможностей? Один из вас предпочитает явару, другой — куботан, и если выдать каждому по яваре, то преимущество будет у одного, а если по куботану, то у другого. Отсюда следует, что равенство условий, выражающееся в том, что противники, как вы говорите, должны иметь одинаковое оружие, влечет за собой неравенство возможностей. А равенство возможностей нам обеспечивает только жребий. — Отшельник вздохнул. — Поэтому предлагаю господам решить их спор бросанием монеток. Могу добавить, что такой вариант в большей степени соответствовал бы метафизической сущности вопроса, поскольку конфликт, возникший на уровне логическом, неуместно переводить на грубый материальный уровень.
— Много слов, отец, и какие-то из них лишние, — сказал первый третий. — На материальном, как вы говорите, уровне я знаю, что дело в моих руках — и успех, и поражение, а не зависит от глупого случая.
— Но то совпадение, из-за которого возник спор, ведь не ваших рук дело, а дело случая, — возразил отшельник. — А если спор возник по воле случая, не будет ли уместным дать случаю волю его разрешить? И не надо называть случай глупым.
Открылась дверь, и вошел повар, он же хозяин, с кувшином вина.
— Господам за счет заведения и по случаю праздника, — сказал он и удалился.
— Присаживайтесь к столу, — сказал двенадцатый двум третьим, и они уселись на циновках, скрестив ноги.
— Да, — сказал первый третий, — я так и подумал, когда шел по улице, что у вас праздник.
— А что это за праздник? — спросил второй.
— Осенний карнавал, или осенняя большая игра, — ответил отшельник, разливая вино по чашкам. — Такое бывает только в нашем городе. Главное начнется ночью, и тогда не каждому будет хорошо выходить на улицу.
Он кончил разливать вино, широко зевнул и вдруг встал из-за стола. Рыжебородый, лежавший в углу, проснулся и тоже встал. Отшельник лег на его место, а рыжебородый сел у стола на место отшельника. Пригубил вина из чашки, посмотрел по очереди на обоих третьих и назвал себя:
— Я Хо двенадцатый, отшельник.
20
— Я — Хо двенадцатый, — назвал себя отшельник, хотя это имя явно уже было занято.
— А кто же тогда там? — спросили третьи, показывая на чернобородого, который, кажется, уже спал, повернувшись лицом к стене.
— Это тоже я, Хо двенадцатый, второе тело. Никогда не встречали два тела под одним именем?
— Бред какой-то, — сказал первый третий.
— А вот, например, мы — два Эф третьих, — сказал второй.
— Вы — два человека, а я — один. И не надо смотреть на меня как на двухголовую обезьяну. Есть, разумеется, в моем положении определенные неудобства, — рыжебородый отшельник показал взглядом на спящего чернобородого, — но есть и выгода: когда одно тело спит, другое бодрствует, таким образом сохраняется непрерывность движения мысли, передаваемой от тела к телу. И мы можем продолжить наш разговор с того места, на котором он оборвался.
— Мы как раз начали говорить о здешнем карнавальном празднике, — напомнил второй третий.
— Скорее уж о том, как обустроить наш поединок, — возразил первый.
— Ни-ни, — отшельник поднял палец и покачал им из стороны в сторону, — не старайтесь меня запутать. О празднике не будем: у нас в девятом городе люди живут по своим обычаям. Посторонний не сразу сможет понять. А что касается поединка, так мы, кажется, уже пришли к выводу, что справедливее всего будет бросить монетки. Охота вам тратить силы на эту возню физических тел.
Первому третьему надоело спорить, и он согласился. Второй тоже не стал возражать. Оба достали по монете и по сигналу отшельника одновременно бросили. Обе монеты упали гербом кверху. Противники повторили бросок. Результат был тот же самый. Еще раз бросили, и потом еще раз.