— Вот оно, — сказал господин Че, а солдат присвистнул.
За накрытым столом в черных креслах сидели господа длинной воли — пять человек как один, но сразу было видно, что на самом деле это один человек в пяти, потому что во главе стола восседал отшельник Хо (чернобородый) собственной персоной, но сидевший рядом Лю четырнадцатый тоже был отшельником Хо, и Лю девятый, Аш первый, Бе пятый, переименованный так из седьмого — все они были отшельником Хо с бородами разного цвета.
— Все так, — сказал отшельник, — я в них, они во мне, и какой простор открылся для мысли, передаваемой от тела к телу.
Все пятеро повернули головы навстречу вошедшим и смотрели одинаковым взглядом поверх усов и бород.
«Хорошо, что они не говорят хором», — подумал солдат.
— Теперь наша мысль может быть пятикратно умножена, передаваясь от тела к телу во всей полноте своей радости, — сказал отшельник.
— Ты получил то, что хотел? — спросил солдат, подойдя к столу. — Дай и другим попользоваться.
— Не совсем, — возразил отшельник. — Нас здесь пять голов, а я хотел дойти до шестерки. Правильное число — это шесть.
— А этого ты не считаешь? — Солдат кивнул на рыжебородого, спавшего в длинном кресле с откинутой спинкой.
— Смотря как смотреть. — Отшельник хихикнул и подмигнул, и четыре соседние головы одновременно подмигнули тем же глазом. — А я вижу, что один из вас пришел со своей мыслью. Я готов взять эту мысль и мыслить ее, чтобы она повторилась шестикратно, в полноте своей радости переходя от тела к телу. Я готов взять ее вместе с телом, ее временным пристанищем. Шесть — это правильное число.
Он засмеялся скрипучим особенным смехом, и четыре головы тоже засмеялись, в упор глядя на господина Че. Тот побледнел, и готов был упасть. «Хо забирает его», — понял солдат и, достав из сумки автомат, выстрелил. Приклад ударил в плечо. Пуля пронеслась над столом среди кувшинов вина и ваз с фруктами и ударилась в стену.
Все вздрогнули. Солдат направил ствол на отшельника, переводя его с одной головы на другую.
— Ты будешь стрелять в меня? — удивился отшельник. — И твое оружие не даст осечки? Рука не отнимется? Глаз не ослепнет? Пуля не уйдет в потолок?
— Не уйдет, будь спокоен. — Свободной рукой солдат снял с шеи свой кубик и обмотал цепочку вокруг автомата. Отвел ствол в сторону и выстрелил, еще и еще раз. Пули вылетали в окно, не разбивая стекол, а оставляя в них маленькие круглые дырочки. Приклад бил в плечо солдата, давая уверенность в силе, которую он держит в руках, и солдат был в восторге. Он расстрелял все патроны в рожке. Вспомнилось, как на стрельбах, еще не зная свойств автомата, он одним нажатием курка выпустил на волю полный рожок патронов. Впрочем, он не был уверен в том, что этот случай действительно имел место.
— Ну! — Солдат протянул руку.
— Ты убедил меня. — Отшельник положил в протянутую ладонь свой камень.
— Теперь я один из шести, — сказал господин Че, забирая кубик у солдата, — и пока мы в халатах, ты можешь называть меня «товарищ».
— Я видел твою радость, — сказал он, когда выходили из храма, — но зря ты расстрелял столько патронов. Все пригодится, когда начнется война.
113
Один должен был идти на запад. Что-то такое было на этот счет вроде приказа из тех, которые не обсуждаются. Трое — в другие стороны.
Расставаясь, они решили украсить себя телесными знаками, чтобы потом узнать друг друга при встрече.
Один вырастил у себя длинный ноготь на левом мизинце, другой подбрил правую бровь на лице, третий покрыл себе зуб черной эмалью. А у четвертого, который на самом деле был вторым, уже были два родимых пятна и шрам, полученный на охоте.
Откуда-то третий достал карту городов — ту самую, которую нарисовал в свое время. Он разорвал ее на четыре части и вручил каждому его четверть. При встрече нужно было сложить разорванное и убедиться, что все части совпали.
— Неправильно, — сказал пятый, — для этого дела нужно было взять бумажку в пятьдесят долларов. Доллар обеспечит стабильность.
— А что такое доллар? — спросил третий.
— Не знаю, — сказал пятый. — А что такое стабильность?
Они пошли на свои четыре стороны. А когда время прошло, и встретились, все оказались одинаковые лицом, словно китайцы, и без всяких приметных знаков.
— А кто такие китайцы? — спросил третий и проснулся.
114
— Та карта городов, которая у тебя была, она еще есть? — спросил Эф третий у человека Ю за завтраком и, не дожидаясь ответа, задал второй вопрос: — А кто такие китайцы?