Неважно, на какой высоте находилось окно. В отличие от дверей, которые никуда не вели, это был выход. Оставалась проблема вернуться обратно, принести добрую весть.
Третий проходил по коридорам и открывал двери. За каждой была гладкая стена, и ничего больше. Третий простукивал стену рукояткой ножа, а когда подошел к тому месту, где из-под стены выползали две полосы железного металла, простучал особенно тщательно.
За последней дверью оказалась тесная каморка с пауками по углам. Третий прикрыл за собой дверь. В коридоре, который остался снаружи, еще чувствовался идущий из окна свет, хотя ощущение это после нескольких поворотов было скорее умственным, нежели реальным. В каморке же мрак обещал быть абсолютным.
После минутного колебания третий погасил лампу и как бы исчез для себя, медленно растворился в темноте. Он успел сделать несколько шагов и понять, что сделал их больше, чем позволяли малые размеры помещения. Потом перестал чувствовать свои ноги. Был страх, что произойдет непоправимое. Но руки еще оставались его собственные. С пятой какой-то попытки он зажег лампу.
В первое мгновение третьему показалось, что вокруг ничего не изменилось. Но открыл дверь и увидел уже почти знакомый коридор первого круга. В коридоре было светло. На потолке ровным светом горели светильники, закрытые колпаками матового стекла.
Эф третий шел по освещенному пути, но какое-то время еще продолжал держать в руке зажженную лампу.
154
Трое сидели за круглым столиком на стульях с красными спинками. Они пили кофе из тонких чашек.
А для вина у них были стеклянные звонкие бокалы на длинных ножках.
Бил мягкий свет с потолка. У стены журчал фонтан в двойной чаше из белого мрамора. В стеклянном шаре шевелила плавниками синяя рыба с желтыми глазами. На другой стене висело длинное зеркало в раме.
Открылась дверь, и вошел Эф третий.
Подойдя к столу, он вынул из пояса халата свой шестигранный кубик и бросил на лаковую поверхность.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Бе пятый.
— Хотел бы сказать, сказал бы, — сказал третий. Он поднял кубик со стола и бросил снова. Выпало три очка.
— И что тут особенного? — пожал плечами Бе пятый.
— Я думал, это новость для вас, — разочарованно произнес третий и сел на свободный стул.
— Давно уже не новость, — холодно улыбнулся человек Ю.
«Мне, кажется, здесь не рады, — подумал третий, глядя на человека, — а ведь этот тонкий шрам у него над бровью когда-то был моим». Он повернул голову, чтобы поймать свое отражение в зеркале, но увидел там только рыбу в стеклянном шаре.
— Жаль, — вздохнул третий, забирая кубик обратно. — Когда-то я пришел с этим вот камнем в поясе — там был другой стол, и другие люди за столом, — я бросил перед ними этот камень, «бог жив» обрадовались они, и с этого все началось, не так ли? — Он обернулся к человеку Ю.
— Может быть, — согласился человек, — но сейчас здесь никто не опечалится тем, что «бог умер».
— Я сегодня видел тех людей, — сообщил третий, — они не вполне те, но их шестеро.
— И где же? — спокойно осведомился Му второй, повернув в сторону третьего свой выдающийся профиль с подбритой бровью.
— Возможно, это было и не сегодня, — засомневался третий. — Мне кажется, здесь у вас прошло больше времени, чем я думал.
— В сущности, время измеряется происшедшими изменениями, — заметил пятый, а второй улыбнулся, вдруг обнаружив во рту зуб, блестящий черной эмалью.
Третий вздрогнул, не черный ли это был зуб человека Ю, и не слишком ли близко друг к другу сидели сейчас за столом эти двое.
— Откуда у тебя это? — спросил третий.
Второй промолчал.
— Может, тебе не хватает еще одного приметного знака? — Третий выставил вперед свой мизинец с длинным ногтем. — А то бери, пользуйся.
— Отлынь, — второй облизнул кончиком языка свой зуб во рту, — что я, по-твоему, извращенец?
— Успокойся, — человек Ю положил руку ему на плечо.
Третий сам не заметил, как нож оказался у него в руке.
Какая-то лампа в потолке ярко вспыхнула. Третий повернул лезвие ножа и пустил блик света в глаза второму.
— Ты хотел меня оскорбить? — спокойно поинтересовался второй. — Так это зря. К тому же всё это уже было.
Лампа в потолке погасла.
Третий убрал нож.
Ему налили из медного кувшинчика: — «Выпей кофе».