Люблю тебя,
Густаво!
Я очень беспокоюсь за Фелисию. Она окончила среднюю школу и заявила, что хочет работать. Каждый день она ездит на автобусе в Гавану и возвращается поздно вечером. Мне она говорит, что ищет работу. Но в городе есть только одна работа для девочки пятнадцати лет.
Фелисия смелая и непредсказуемая, и это пугает меня. Я слышала много рассказов о молоденьких девушках, которых погубило то, что здесь называется туризмом. Куба становится посмешищем для соседей, страной, где продается всё и все. Как мы допустили такое?
Querido Густаво!
Хавьер получил детскую национальную научную премию за эксперимент по генетике. Его учителя говорят мне, что он гений. Я очень им горжусь, но не совсем уверена, что именно вызывает мою гордость. Лурдес приносит ему научные книги из библиотеки своего колледжа, он запирается у себя в комнате и читает целые дни напролет. Лурдес приносит книги и для меня тоже. Сейчас я читаю «Мадам Бовари» на французском. Печально, очень печально.
Навсегда твоя,
P. S. Фелисия получила работу продавщицы в «Эль-Энканто», где я сама когда-то работала. Девушки из общества приходят в ее отдел и заказывают подвенечные наряды. Впрочем, не знаю, как долго она там продержится. Вряд ли у Фелисии хватит терпения обслуживать этих легкомысленных девиц.
Mi querido Густаво!
Сегодня в Центральном парке играл оркестр из трех человек. Они играли так хорошо, что вокруг них собралась целая толпа. Голос певца напомнил мне Бени Морэ в лучшие его годы. Одна песня вызвала у меня слезы, и я увидела, что остальные тоже плачут, бросая монеты в шляпу музыкантов.
И все это в парке напротив отеля «Инглатерра»! Прости меня, Густаво. Стоит апрель, у меня меланхолия, двадцать один год миновал со дня нашей встречи.
Навсегда твоя,
Густаво!
Повстанцев освободили! В воздухе пахнет революцией! Скоро мы избавимся от Батисты, как избавились от тирана Мачадо. Но теперь, любовь моя, мы и его сметем, как рис в горшок!
Люблю,
Сумеречный свет
Лурдес Пуэнте радуется чистоте, пустоте своего желудка. За тот месяц, как она перестала есть, ей удалось сбросить тридцать четыре фунта. Она представляет, как мускулистые стенки ее желудка сжимаются и сокращаются, чистые и гладкие из-за отсутствия пищи, промытые множеством галлонов выпитой ею воды. Она чувствует себя прозрачной, как будто распалась тяжелая оболочка ее неповоротливого тела.
Сейчас рассвет, осенний рассвет, и Лурдес вышла на прогулку. Она проходит милю за милей, яростно работая руками, решительно глядя прямо перед собой. Она идет по Фултон-стрит в велюровом спортивном костюме розовато-лилового цвета мимо захудалого универмага «Мей», в витринах которого стоят допотопные манекены, мимо закрытых жестяными ставнями витрин магазинов и автобусных остановок, где на скамейках спят бездомные. Лурдес поворачивает и шагает мимо закопченной бруклинской ратуши, мимо Верховного суда штата, где будут судить Сына Сэма. Лурдес не знает, что случилось с Сыном Сэма, она слышала только, что существует такой и что у него была собака, которая заставляла его убивать. Он выбирал девушек с темными длинными волосами, молоденьких, вроде Пилар. Но Пилар не обращала внимания на слова Лурдес и отказалась обрезать волосы или прятать их под вязаной шапочкой, как другие девушки. Нет, Пилар ходила с распущенными волосами, подвергая себя опасности.
Пилар сейчас в художественной школе на Род-Айленде. Она выиграла стипендию и могла бы учиться в колледжах Вассара или Барнарда, но вместо этого выбрала школу, где учатся хиппи без всякого будущего, нежные мужчины с женскими губами и уклончивым взглядом. Мысль о том, что ее дочь спит с этими мужчинами, приводит Лурдес в отчаяние. Вот гадость!
Лурдес была девственницей, когда вышла замуж, и очень этим гордилась. Острая боль, кровь на брачном ложе являлись доказательством ее добродетели. Она с радостью вывесила бы свою простыню на всеобщее обозрение.
48