— Очень хорошо, товарищ штурман, следите, чтобы меня информировали о любом изменении в расчетном времени прибытия в эту точку; мы должны встретить там еще четыре лодки «Проекта 611», которые идут с базы южнее Гаджиево. — Дополнительные лодки должны были идти в составе группы только до Нордкапа, маскируя тем самым убытие 69-й бригады ударных ПЛ и внося некоторую путаницу в игру. Других боеготовых лодок «Проекта 641» не было, и поэтому были привлечены четыре лодки «Проекта 611», с тем чтобы заставить американцев считать, если те обнаружат лодки, что в основной группе больше лодок, чем на самом деле. Какая позорно малая сила, пробормотал Рыбалко про себя. Помощник штурмана откозырял и повернулся так, что вода брызнула вниз с его дождевика. Он вернулся в рубку, забыв придержать дверь, которая захлопнулась за ним с громким клацаньем.
Рыбалко наблюдал за тремя древними эсминцами класса «Скорый», которые сопровождали особую ударную группу, шедшую на запад через Баренцево море. У Нордкапа эсминцы их покинут, потому что не обладают ни дальностью плавания, ни выучкой экипажа, чтобы сопровождать до конца маршрута бригаду подводных лодок. Какая позорная ситуация, думал он. Флот открытого моря, детище нового стратегического мышления Главного штаба ВМФ, реальный флот, а они не смогли наскрести даже полновесной бригады дизельных лодок для важного похода! Вдобавок к этим нерадостным мыслям он вспомнил о том, что загрузка ядерных торпед в Полярном прошла не совсем гладко. Из-за плохой подгонки створок люка погрузки торпед они слишком долго загружали одну из торпед с тактической ядерной боеголовкой. Его это тревожило, поскольку на всех четырех лодках не было ни одного человека, обученного применению таких торпед, и если когда-либо придется выпустить рыбку с ядерной БЧ, то вместе с надводными целями погибнет и сама лодка. Но он надеялся и верил, что до этого никогда дело не дойдет. Все четыре командира подводных лодок были серьезно встревожены наличием на борту их лодок атомных боеголовок, обращаться с которыми их не научили, хотя все, кто только мог, заверили командиров, что офицеры, сопровождающие торпеды, прошли подготовку по безопасности ядерных боеприпасов и сделают все возможное, чтобы с этим оружием ничего дурного не произошло.
В любом случае нелепое упрямство в выполнении очередного дурацкого приказа бригаде получить форму цвета хаки, рубашки с короткими рукавами и шорты, задержало их выход из бухты Сайда на шесть часов, потому что коробки с формой доставлялись самолетом из Москвы. Лучше бы им дали больше «канадок» — теплых курток времен Второй мировой войны, названных так после того, как несколько торговых судов под канадским флагом прорвались в советские порты через немецкие заслоны; трюмы этих судов были забиты превосходными куртками. Подводники первыми примерили куртки и нашли, что они гораздо лучше любой теплой одежды отечественного производства. Сейчас такие куртки имелись примерно у половины офицеров и мичманов бригады.
Рыбалко подошел к двери рубки, открыл ее и невольно улыбнулся при виде вахтенных мостика, застывших по стойке «смирно».
— Адмирал на мостике.
Он захлопнул дверь и крупными шагами прошел в уголок с картами, где помощник штурмана, сгорбившись, работал с картами, все еще исходя влагой от похода под дождь и ветер с полуденным докладом о местонахождении.
— Что там с погодой, товарищ штурман? — Он спросил это более мягким тоном, чем тогда, на мостике, при ревущем ветре.
— Ждем улучшения, товарищ адмирал. Ветер должен изменить направление на южное и ослабнуть через несколько часов, ясный фронт ожидается ко времени нашего прибытия в точку «ЩЩ», видимость тоже должна улучшиться, — штурман улыбался, словно хороший доклад о погоде мог каким-то образом улучшить расположение духа его начальника.
Капитан 2 ранга Алексей Дубивко,
командир ПЛ «Б-36»
В северной Атлантике, курсом на юг
Алексей Дубивко был энергичным командиром, и, когда в августе в Полярном ему впервые сказали о походе, воспринял эту новость с энтузиазмом. Он теребил офицеров и матросов срочной службы «Б-36» до тех пор, пока лодка не стала одной из самых боеготовых лодок на Северном флоте и не получила высшие оценки на всех боевых и технических проверках, и только в категории «готовность оружия» была обойдена лодкой «Б-130» Шумкова. Шумков имел особый опыт по применению оружия, что позволило ему, хоть и не намного, но обойти великолепную во всех других отношениях лодку «Б-36» его приятеля Дубивко.
Прибывший с Дальнего Востока, где он закончил Высшее военно-морское училище во Владивостоке, Дубивко, украинец по происхождению, оказался новичком на Северном флоте. Тем не менее он быстро стал на равных с другими подводниками. В 1953 г. Дубивко, в необычно низком звании «старший лейтенант», принял командование средней дизельной подводной лодкой, которая строилась в Горьком на Волге. Тогда ему показался несколько странным тот факт, что ему было предписано явиться в центр громадного Советского Союза, в окруженную сушей Горьковскую область, лежащую прямо к западу от Уральских гор, и принять там командование океанской дизельной подводной лодкой. Дубивко хорошо помнил, что еще во время Великой Отечественной войны, когда целые верфи и фабрики в массовом порядке перемещались на восток, спасаясь от наступающих немецких армий, в Горьком было построено много океанских кораблей и лодок. И после окончания Второй мировой войны, в период советского строительного бума, судостроительный завод в Горьком продолжал все время строить надводные корабли и подводные лодки. Тем не менее Дубивко по-прежнему считал необычным ехать, выполняя приказ, из приморского Владивостока в Горький, забрать там лодку и, находясь в лодке, помещенной в гигантский плавучий сухой док, добираться через сухопутье по системе каналов с Волги на Северный флот, где его новая лодка и найдет свой причал в одном из многочисленных пунктов базирования, число которых в глубоководных фьордах Кольского полуострова росло, как на дрожжах.
Дубивко так здорово справился с командованием своей первой лодкой, что был назначен командиром новой строящейся лодки, на это раз «Б-36» («Проекта 641»), сходившей со стапелей ленинградского завода «Судомех». По окончании строительства он прошел на лодке заводские и флотские приемные испытания, а потом, во время проверок боевой готовности, выиграл все призы по видам подготовки, за исключением стрельб, в которых первенствовал его соперник Николай Шумков. Дубивко немного завидовал своему приятелю, который закончил учебный курс по спецоружию и дважды стрелял настоящими ядерными торпедами со специальной лодки по целям на полигоне на Новой Земле.
Поздним сентябрьским вечером несколько дней тому назад Дубивко наблюдал со штурманского мостика за тем, как экипаж занимается погрузкой торпед на лодку в бухте Сайда. Тогда-то он и заметил троих офицеров, пришедших на лодку из оружейного домика и тоже наблюдавших за погрузочными работами. У одного из них, носившего знак штаба СФ, был портфель. Вахтенные на палубе указали пришельцам на верхнюю часть мостика, где стоял Дубивко, который и понятия не имел о том, что этим офицерам нужно, Через несколько минут они поднялись к нему в тесное помещение рубки. Офицер штаба, крупный мужчина в звании капитана первого ранга, задыхался и пыхтел — очевидно, ему нужно было чаще заниматься этим упражнением.
Штабник представился и заявил, что он прибыл из Управления спецоружия Северного флота. Дубивко поинтересовался, в чем, собственно, дело, на что штабник представил ему молодого лейтенанта по имени Александр Помильев и заявил, что Помильев пойдет в этот поход на борту «Б-36» в качестве эксперта по спецоружию. Дубивко удивился, поскольку считал, что никакие эксперты по спецоружию ему не нужны, ведь его экипаж хорошо подготовлен к применению всех имеющихся на лодке систем оружия. Тогда штабник объяснил, что следующей торпедой, которую они будут загружать, будет спецторпеда с атомной боеголовкой мощностью пятнадцать килотонн. Дубивко был поражен — ему впервые сказали, что такое оружие будет погружено на его лодку.