Кубинский рассказ XX века
ИЗ ИСТОРИИ КУБИНСКОГО РАССКАЗА
Истоки зарождения рассказа на Кубе уходят в прошлый век, а точнее, в его первую треть, когда опубликованные повествования кубинских авторов начали обретать форму и наполняться содержанием, соответствующим этому литературному жанру. Развитие интеллектуальной мысли на Кубе, в частности, прозаического творчества, доказывает закономерность появления рассказа на острове. Жизнь человека в те времена изобиловала многочисленными событиями, о которых рассказывали из уст в уста. Причем некоторые из этих историй записывались и, наконец, самые полюбившиеся и интересные, переработанные способными в литературном отношении людьми, публиковались. До первых новеллистических опытов на Кубе издавались мемуары, стихотворные произведения, сказки и всякие другие истории с придуманным сюжетом. Разумеется, на первых произведениях стояла печать влияния Испании — «матери-родины» всей испаноязычной Америки.
Выдающийся поэт Хосе Мариа Эредиа стал первым кубинским писателем, опубликовавшим в 1829 году первые кубинские рассказы. Это были три коротких повествования, или, как он сам их назвал, «восточные рассказы», ибо они были написаны в подражание восточной литературе и не имели ничего общего с кубинской жизнью.
В четвертом десятилетии прошлого века публикуют свои первые рассказы Хосе Викториано Бетанкур и Антонио Бачильер-и-Моралес, в которых прослеживается влияние писателей Европы и Соединенных Штатов. Появляются в печати первые опыты в малых формах Сирило Вильяверде, подготовившие его к будущему, ставшему классическим, роману «Сесилия Вальдес».
В середине века Рамон де Пальма после первых неудачных публикаций печатает «Пасху в Сан-Маркосе», который стал первым рассказом, построенным на кубинском материале.
Бурные политические события прошлого века: антииспанский «заговор эскалеры», с которым монархия жестоко расправилась, деятельность аннексионистов[1] и, наконец, десятилетняя освободительная война кубинского народа 1868—1878 годов затормозили развитие художественной литературы в стране. В последнее десятилетие прошлого века появляются рассказы Мануэля де ла Круса, предтечи модернизма поэта Хулиана дель Касаля и Эстебана Борреро Эчеверрии, чьи «Пасхальные чтения» пользовались успехом у его современников.
Первые авторы кубинских рассказов были выходцами из среды национальной буржуазии. Разумеется, классовая принадлежность не давала им возможности перешагнуть в своем творчестве через классовые барьеры. Поэтому в своих произведениях они не могли отражать чаяния всего народа.
Однако в литературе середины XIX века уже появились первые признаки, свидетельствовавшие о происходящем в стране сложном и разностороннем социально-политическом и этническом процессе — формировании кубинской нации. Этот процесс особенно усилился и углубился в период десятилетней войны 1868—1878 годов. К началу национально-освободительной войны 1895—1898 годов уже можно было говорить об окончании процесса формирования национального самосознания.
Освобождение Кубы из-под ига испанской монархии не принесло народу желаемых перемен, ибо страна была оккупирована армией Соединенных Штатов, которые проводили политику экономического и политического подчинения Кубы своим империалистическим интересам. Таким образом, официально суверенная Куба с 20 мая 1902 года и в последующие 56 лет, вплоть до триумфа революции 1959 года, была фактически полуколонией «великого северного соседа». Подобное положение дало право самим кубинцам называть свою родину «псевдореспубликой», «новоколониальной республикой» или «половинчатой республикой».
Первыми ощутили на себе бремя «псевдореспубликанской» экономики и политики городские и сельскохозяйственные рабочие, крестьяне, ремесленники, мелкие чиновники. Это бремя заставляло их объединяться, создавать собственные организации для борьбы за свои права. Лучше всего были организованы рабочие табачных фабрик, а особой активностью отличались столичные табачники. Они-то и начали первыми выступать в защиту своих экономических, а затем и политических прав. Активизация борьбы трудящихся была также и следствием роста их политического сознания, на которое оказывали влияние проникавшие в страну марксистские идеи и сообщения о политических событиях в далекой России: революции 1905 года и Октябрьской революции.
Разумеется, политико-экономическая зависимость распространялась и на социальное и духовное развитие кубинского общества. В наступившем периоде мирной жизни кубинские писатели не очень радовали любителей словесности своими сочинениями. И это в основном объяснялось крахом иллюзий, вызванным вопиющей действительностью «половинчатой» республики. Большинство из тех, кто сражался за свободу и независимость родины, стали понимать, что их мечты о подлинной независимости оказались несбыточными.