— Эй, Башка, пойди сюда! Ты знаешь, что такое планета?
— Розыгрыш какой-нибудь, да?
— Никакой не розыгрыш. Вот профессор говорит, что твари пришли туда с планеты…
— Какие твари?
— Да те, о которых он все время твердит.
— А я почем знаю!
Кути подмигнул ему.
— Ну и ирод же ты, Башка! Впрочем, если как следует разобраться, профессор должен знать, на то он и профессор.
Мысли оборванца на мгновенье унеслись, витая где-то в звездном пространстве, но Кути ударом локтя вернул его к действительности. Взгляд сумасшедшего помутнел, лоб покрыла испарина.
— Почему ты молчишь, профессор? Говори! Да что это с тобой?
Башка позвякивал монетами, лежавшими в карманах его брюк.
— Не видишь разве, он с голода подыхает.
Кути снова подмигнул приятелю.
— Я обещал дать ему реал, чтобы он поел горяченького.
— Так за чем дело стало?
— Пусть сначала расскажет про этих тварей. Я не собираюсь давать ему деньги задаром.
Башка по-прежнему позвякивал монетами, лежавшими в карманах его брюк.
— Ну что же ты молчишь, сумасшедший? Рассказывай — и десять сентаво твои. За такие деньги я хоть какую историю придумаю.
Оборванец сложил руки на коленях.
— Хорошо, а ты дашь мне десять сентаво?
— Конечно.
— Небо, — начал он, — совсем не такое, каким вы его себе представляете… Небо всего лишь занавес.
— А что же за небом? — полюбопытствовал Башка, разглядывая свои туфли.
— Пространство.
— Какого же оно цвета? — спросил Кути.
— Оно не имеет цвета. Оно абсолютно черное, потому что там нет ни света, ни атмосферы, которая бы его отражала. Вне земной атмосферы небо черное, хотя бы его и освещало солнце. Солнце — это звезда, а небо усеяно звездами…
— Как это солнце может быть звездой? — удивился Кути. — Солнце — это солнце, а звезды…
— Солнце — одна из звезд. Звезда, которую мы называем солнцем. Каждая звезда, которую мы видим ночью, — солнце…
— Белиберда какая-то, — заявил Башка. — Расскажи лучше о тварях. Откуда они взялись?
— Это не твари, а люди другого мира.
— Какого мира?
— Земля — это мир, Марс — другой мир, каждая планета — мир, во всяком случае, в том смысле, в каком вы это понимаете.
Кути почесал в голове.
— Обалдеть можно!
— Да, Чудовище, — сказал Башка, — болван ты, каких мало.
— Сам ты болван! Скажи-ка лучше, что такое планета? Вот видишь, видишь, не знаешь!
В разговор вмешался оборванец:
— Я сейчас все объясню.
Башка даже подпрыгнул.
— А вот и знаю. Земля — это планета. Верно, сумасшедший?
— Да, Земля — планета.
— Вот видишь!
— Ты так говоришь, потому что тебе рассказывал об этом профессор.
— Ничего подобного!
Проходившие мимо молодые люди остановились, услышав спор. Башка схватил одного из них за рубаху и притянул к себе.
— Спроси хоть у Чео, говорил мне сумасшедший что-нибудь про это или нет? Каскете и Пата тоже могут подтвердить, если не веришь.
— О чем спор? — поинтересовался Пата.
— Да ни о чем, — ответил Кути, — просто Башка много о себе воображает.
— Чего вы по поделили? — полюбопытствовал Чео. Кути объяснил ему, что речь идет о планете. — Планете? А что такое планета?
Каскете поторопился ответить, заявив, что планета все равно что звезда. Но оборванец объяснил им, что некоторые звезды из тех, что мы называем звездами, на самом деле планеты.
— А другие? — спросил Каскете. — Что ж тогда они?
— Настоящие звезды, — пояснил оборванец. — Среди точек, мерцающих ночью в небе, есть звезды и есть планеты.
На какое-то мгновение воцарилась тишина. Башка сплюнул и заявил:
— Вот и я говорю: есть звезды, а есть планеты. Луна, к примеру, планета.
— Луна — спутник, — поправил его оборванец.
Кути рассмеялся:
— Тоже мне знаток нашелся! Выдумал такое! Луна — планета! Ничегошеньки-то ты не знаешь, болван!
— Сам ты ничего не знаешь!
— Он нарочно подначивает сумасшедшего, — шепнул Чео на ухо Пате, а вслух предложил:
— Почему бы нам не позвать Орландито?
— Орландито? Зачем? — удивился Кути.
— Он смыслит в этих делах не хуже сумасшедшего. А вы не знали?
— О чем?
Тут Башка хлопнул себя ладонью по лбу, повернулся к оборванцу и, дернув его за рукав пиджака, воскликнул:
— А, черт, совсем забыл! Ты разве не знаешь, что Орландито живет с одной из тех тварей, о которых ты говоришь…
Оборванец, недоверчиво оглядел всю компанию. Он чувствовал, что в этих словах кроется какая-то каверза. Одна из тех, которая неизбежно приводила его к бурной вспышке гнева, словно под ним взрывалась бомба.