Перевел В. Карпец.
Херардо дель Валье
ОНА НЕ ВЕРИЛА В ЗЛЫХ ДУХОВ
Нья Соледад, несмотря на возраст, — крепкая здоровая старуха. Это доказывает ее постоянная война с грязным бельем и неустанное, виртуозное скольжение утюга, направляемого опытной рукой. Недавно в ее маленькой нищенской комнатенке, обитой самыми гнилыми досками во всем «Лолином доме», снова поселилась Кандита, племянница по мужу. И умолкнувшие было соседи опять начинают трепать языком; девушка слушает их сплетни, но не уходит из дома, живет себе, помогая чем может старой негритянке: готовит еду на маленькой переносной печке, стоящей в пустой банке из-под бензина, развешивает белье, шьет.
«Лолин дом» — бедный многоквартирный дом в Серро. В доме всего семь комнат, которые снимают черные-пречерные, без единого белого пятнышка, негры. Кандита по цвету кожи и волос очень светлая мулатка, она даже может сойти за белую, хотя на это и не претендует.
Вопросы так и сыплются на нью Соледад, ведь не поддается никакому объяснению, что племянница выгнала взашей — «а ну давай, убирайся!» — каталонца, с которым жила раньше, а у того и дом полная чаша, и служанка нанята, и кучу денег он истратил, чтобы накупить Кандите модных платьев, конечно же, не по дешевке, да и бегал он за ней, что ни говори!
Бедная старушка только одним может объяснить поведение своей племянницы, которую ей отдали на воспитание сразу после рождения: святая дева Мария из Реглы постучалась в ее сердце, и она счастлива рядом со своей «мамочкой» — так Кандита звала Соледад.
Но ведь и духу девчонки не было в квартире с той поры, как она умотала оттуда со своим каталонцем, а тетушке даже платка не прислала или, скажем, нового платья на смену просоленной потом одежде негритянки. Соседи вообще не понимали, какая муха ее укусила и почему, когда ей сообщили, что нья Соледад заболела, она влетела в квартал на машине с двумя известными врачами, вытолкала взашей знаменитого знахаря, задула свечи на алтаре святой Варвары, для которого пошел ящик, прислоненный к стене, и выбросила на помойку все лечебные травы и специи.
Впрочем, соседи хорошо ее знали: она с детства не признавала святых, и это несмотря на то, что в доме царила Африка; там страстно верили в религию йору́ба и лукуми́, в каждой комнате стояли алтари богов Чанго́ или Обатала́ и богини Очу́н; при полном стечении народа совершались ритуальные церемонии с участием самых известных ведунов и жрецов города Гаваны и ее окрестностей Реглы и Гуанабакоа. Но хорошенькой мулатке прощали безверие из уважения к покойному дяде Руфино и его заслугам; он не только был верховным жрецом, но и написал не одну прекрасную страницу на древнем негритянском языке, посвященную Атаре́ и деве Марии.
И вот Кандита, недолго думая, отделалась от своего белокожего «супруга». Бедный каталонец и приезжал за ней, и старался уговорить «мамочку», чтобы та вернулась, но в мулатку словно бес вселился, она вылила на мужа кувшин воды, обругала и попросила оставить ее в покое, потому что, если он произнесет еще хотя бы одно слово, придется вызывать «Скорую помощь». Таков уж характер Кандиты, которую, впрочем, в глубине души любят все обитатели «Лолиного дома», — целые дни она звонко распевает, шутит, смеется и старается помочь соседям; единственное, чего она не позволяет, так это чтобы вмешивались в ее жизнь и носили ей записки и подарочки от разных ходящих за ней по пятам мужчин. Да, такова Кандита, и, несмотря на ее издевки над негритянскими святыми и обрядами, соседям она по душе; всем соседям, кроме негритянки Челы из второй квартиры, которая давно уже искоса поглядывает на мулатку и даже «здравствуйте» ей не скажет. Похоже, именно Челу, как никого, интересует истинная причина, по которой Кандита решила расстаться с мужем и вернуться в «Лолин дом», а ведь она не любит бедность, ей не нравится колдовство и этот отдаленный нищенский квартал Гаваны. Терзаемая подозрениями, Чела принимается следить за мулаткой. А как же иначе? Еще бы не следить! Ведь едва только девушка вернулась в «Лолин дом», как у Челы сердце начало щемить от тоскливых предчувствий: на ее погибель вернулась сюда Кандита! И Чела теряет сон и аппетит. Папа Касимиро — известный колдун — раскинул ей раковины, он умеет гадать и всегда говорит правду. Раковины велели ему сказать Челе, чтобы она «береглась светлой мулатки, которая наведет тень на самое светлое в ее жизни». Самое же светлое в жизни Челы — любовь к Пауло, мужу, сильному и красивому негру, с которым она живет уже два года, работающему на городском рынке. Пауло стоял в дверях, когда Кандита приехала навестить тетку, разряженная что твоя голливудская звезда; мулатка остановилась и пристально посмотрела Пауло прямо в глаза. Сначала она не думала задерживаться у Соледад, даже машину не отпустила, а глянув на Пауло, осталась на целый день, да и на все остальные дни, решив снова обосноваться в «Лолином доме». И ведь вот подлая! Вечно-то она ухитряется столкнуться с Пауло в коридоре или суется в комнату к Челе, когда муж дома: то принесет какой-нибудь еды, то взаймы что-нибудь попросит, а то просто сядет и болтает. А Пауло, хотя и верен своей жене и даже побаивается ее, похоже, тоже заглядывается на мулатку. Ну да Челу не проведешь, она не дура. Негритянка глаз не спускала с мулатки и своего негра и вот перехватила их улыбочки, поймала бесстыжую мулатку на кокетстве; та, как только заметит, что Пауло на нее глядит, начинает водить плечами и грудью и бедрами шевелить, чтобы, значит, соблазнить Пауло…