Только на лице потерпевшего была буря оскорбленных эмоций. Он ждал момента оглашения приговора. Он хотел видеть этого человека, который посмел… посмел… да как он посмел??
Кстати, «посмевший» в это время сидел тихо и глядел в одну точку. «Эх, зря я погорячился» – пронеслась у него в голове мысль. Теперь ему светили полгода – год под нестрогим заключением. Говорят, там тюрьмы для «нестрогого» похожи на санатории, но все равно неприятно… «Да и год жизни уйдет впустую. Или полгода… и чего этот адвокат ухмыляется? И зачем было назначать слушание здесь? Покататься он решил, что ли?»
Один Джек сидел, и невозмутимо слушал судью, чуть улыбаясь и чуть не подмигивая присутствующим из-за стекол очков.
Прокурор вдруг повернул голову и посмотрел на него. Ха! Тут уже дело ясное – свидетели, расследование, да и сам подсудимый признался. Только подумать: он будет первым! Первым, кто смог выиграть у Джека Нельстево! Его практика немедленно пойдет в гору, а клиенты выстроятся в очередь, чтобы записаться к нему на консультацию!
Дело мелочное, проходное но Джон знал, что тут нужен сам факт: «Я выиграл дело у Джека Нельстево.» Будь дело покрупнее, не столь однозначное, то, возможно, очкастый худосочный парень как-то, да сумел бы выкрутиться. Но здесь все очевидно. Даже чересчур.
– К делу имеются приложения. Тэээк… это свидетельства очевидцев, съемка камер наблюдения, признание. Итак! – судья обвел глазами всех присутствующих. – Состав дела ясен, совершенное преступление очевидно. Подсудимого и потерпевшего мы подробно выслушали на прошлом заседании. И теперь я, как верховный судья, готов выслушать слова обвинения и защиты. Начнем, пожалуй, с…
– Господин судья, позвольте мне! – немедленно поднялся прокурор.
– Защита не возражает? Вообще то, я думал…
Но Джек только улыбнулся и покачал головой:
– Нисколько, господин судья! Я и сам хотел дать своему коллеге высказаться первым!
– Прекрасно. – кивнул судья седым париком – данью судейской традиции. – Что же, Джон, прошу Вас…
– Благодарю. Я хотел лишь сказать, что здесь все предельно ясно, Ваша светлость! Состав преступления известен, оно доказано, и в нем сознался виновный. И потому, остается только перейти к оглашению приговора! Что же касается его, я бы хотел обратить внимание суда на то, что преступление было совершено в темное время суток, что усугубляет вину, о чем мы знаем из Гражданского кодекса, тома 4, статьи 678 второй правки…
Услышав это, Джек только усмехнулся и покачал головой:
– Коллега! Во время совершения преступления было абсолютно светло, о чем есть подтверждение с камер наблюдения, если это так важно… Был день.
– Вы ошибаетесь. – в это «ошибаетесь» Джон вложил все торжество. Нет более приятной вещи, чем указывать своему противнику на его ошибки. – Согласно Кодексу Проживания и Жизни, статьи № 198 во втором томе, время сумерек четко регламентировано, и начинается с 17:30! А время совершения преступления – 17:36! Следовательно, это время считается не светлым, а темным.
Джек только еще раз покачал головой:
– Хорошо, как Вам будет угодно.
– Превосходно! Я продолжу, если Вы не возражаете! – на лице Джона был такой восторг, какой не испытывал сам Наполеон при захвате Вены. – Исходя из сказанного подсудимым, потерпевшим, свидетелями, записей камер наблюдения и всего того, что мы знаем об этом неоспоримом сомнению деле, я требую применить по отношению к подсудимому наказание, которое будет заключаться в 1 году и двух месяцах лишения свободы. Я закончил.
Судья кивнул. Потерпевший Алекс Лестас одобрительно осклабился. Джек вновь ухмыльнулся. Подсудимый лишь вздохнул.
– Прекрасно, прекрасно. – еще раз кивнул судья, что-то черкая в блокноте, лежащем перед ним на столе. – Да, суд принимает сказанное прокурором и считает его требования обоснованными. Принимая во внимание все материалы дела, суд спрашивает: хочет ли защита что-то добавить к сказанному, или мы перейдем сразу к оглашению приговора?
Повисла пауза. Стучали колеса поезда, скрипела ручка судьи, сипел, раздувая ноздри Джон, предвкушая скорую победу. Нервно сглотнул подсудимый.
А Джек Нельстево едва сдерживал себя, чтобы не вскочить и не расхохотаться! К этому моменту он и готовился несколько дней и все прошлые заседания, которые он провел в этой же позе и ничего не говоря. Никаких вопросов к свидетелям. Никаких споров с прокурором. Лишь пара инструкций – клиенту-потерпевшему. А большего и не требуется.
Итак… пора!
Джек встал и прошелся перед аудиторией.
– У меня нет вопросов ни к кому из присутствующих, у меня нет замечаний к выступлению прокурора и словам свидетелей, которые были высказаны на прошлых заседаниях.