Вновь горами
Волны громоздятся…
И опять он вдоль по лодке
Ходит, не садится;
Только молча, исподлобья
На волну косится.
ГРЕНАДЕРЫ
(Из Гейне)
Во Францию два гренадера
Из русского плена брели,
И оба душой приуныли,
Дойдя до Немецкой Земли.
Придется им — слышат — увидеть
В позоре родную страну…
И храброе войско разбито,
И сам император в плену!
Печальные слушая вести,
Один из них вымолвил: «Брат!
Болит мое скорбное сердце,
И старые раны горят!»
Другой отвечает: «Товарищ!
И мне умереть бы пора;
Но дома жена, малолетки:
У них ни кола ни двора.
Да что мне? просить христа-ради
Пущу и детей и жену…
Иная на сердце забота:
В плену император! в плену!
Исполни завет мой: коль здесь я
Окончу солдатские дни,
Возьми мое тело, товарищ,
Во Францию! там схорони!
Ты орден на ленточке красной
Положишь на сердце мое,
И шпагой меня опояшешь,
И в руки мне вложишь ружье.
И смирно и чутко я буду
Лежать, как на страже, в гробу…
Заслышу я конское ржанье,
И пушечный гром, и трубу.
То Он над могилою едет!
Знамена победно шумят…
Тут выйдет к тебе, император,
Из гроба твой верный солдат!»
ГОНЕЦ
(Из Гейне)
Вставай, слуга! коня седлай!
Чрез рощи и поля
Скачи скорее ко дворцу
Дункана-короля!
Зайди в конюшню там и жди!
И если кто войдет,
Спроси: которую Дункан
Дочь замуж отдает?
Коль чернобровую — лети
Во весь опор назад!
Коль ту, что с русою косой, —
Спешить не надо, брат.
Тогда ступай на рынок ты:
Купи веревку там!
Вернися шагом — и молчи:
Я угадаю сам.
СОН НЕВОЛЬНИКА
Перевод из Генри Лонгфелло
Истомленный, на рисовой ниве он спал[85].
Грудь открытую жег ему зной;
Серп остался в руке, — и в горячем песке
Он курчавой тонул головой.
Под туманом и тенью глубокого сна
Снова видел он край свой родной.
Тихо царственный Нигер катился пред ним,
Уходя в безграничный простор.
Он царем был опять, и на пальмах родных
Отдыхал средь полей его взор.
И, звеня и гремя, опускалися в дол
Караваны с сияющих гор.
И опять черноокой царице своей
С нежной лаской глядел он в глаза,
И детей обнимал, — и опять услыхал
И родных и друзей голоса.
Тихо дрогнули сонные веки его,
И с лица покатилась слеза.
И на борзом коне вдоль реки он скакал
По знакомым, родным берегам…
В серебре повода, — золотая узда…
Громкий топот звучал по полям
Средь глухой тишины, — и стучали ножны
Длинной сабли коню по бокам.
Впереди, словно красный кровавый платок,
Яркокрылый фламинго летел;
Вслед за ним он до ночи скакал по лугам,
Где кругом тамаринд зеленел.
Показалися хижины кафров, — и вот
Океан перед ним засинел.
вернуться
85
Перевод стихотворения американского поэта Генри Лонгфелло (1807–1882) из серии «Песни о невольничестве». «Они проникнуты горячим чувством негодования и полны горьких укоризн свободной стране, которая до сих пор не может смыть с себя черного пятна невольничества», — писал М. И. Михайлов об этих «Песнях» Лонгфелло.