Служил ты недолго, но честно
Для блага родимой земли…
И мы — твои братья по делу —
Тебя на кладбище снесли…
Наш враг над тобой не глумился…
Кругом тебя были свои…
Мы сами, родимый, закрыли
Орлиные очи твои…
Не горе нам душу давило,
Не слезы блистали в очах,
Когда мы, прощаясь с тобою,
Землей засыпали твой прах.
Нет, злоба нас только душила,
Мы к битве с врагами рвались
И мстить за тебя беспощадно
Над прахом твоим поклялись.
С тобою одна нам дорога:
Как ты, мы в острогах сгнием,
Как ты, для народного дела
Мы головы наши снесем.
Как ты, мы, быть может, послужим
Лишь почвой для новых людей,
Лишь грозным пророчеством новых
Грядущих и доблестных дней…
Но знаем, как знал ты, родимый,
Что скоро из наших костей
Подымется мститель суровый,
И будет он нас посильней!..
Д. Н. Садовников
В ОСТРОГЕ
Уж как заперли Степана
В белый каменный острог,
В белый каменный острог —
Под висячий под замок.
Он и первый день помешкал
И другой день погодил,
А на третий на денечек
Разудалым говорил:
«Не пора ли нам, товарищи,
На Волгу на реку,
Что на Волгу на реку,
Ко цареву кабаку?»
Говорил он эти речи,
А сам уголь в руку брал,
А сам уголь в руку брал —
Легку лодочку писал…
«Вы подайте-ка, товарищи,
Водицы мне испить —
Что водицы ли испить
Да лиху беду избыть!»
Принесену воду не пил,
Ковшик на стену плескал,
Ковшик на стену плескал —
Громким голосом вскричал:
«Приударьте-ка, ребята,
Удалые молодцы,
Удалые молодцы,
Понизовые гребцы!..»
Не успел он слово молвить —
Очутились на реке,
Что на Волге на реке,
В разукрашенном стружке.
На корме ли сам хозяин
Усмехается, стоит,
Усмехается, стоит —
Товарищам говорит:
«Ночесь крепко мне спалося,
Братцы, сон я увидал —
Будто царский воевода
Стеньку Разина поймал!..»
* * *
На переднем Стенька Разин,
Обнявшись с своей княжной,
Свадьбу новую справляет
И веселый и хмельной.
А княжна, склонивши очи,
Ни жива и ни мертва,
Робко слушает хмельные,
Неразумные слова:
«Ничего не пожалею!
Буйну голову отдам!» —
Раздается по окрестным
Берегам и островам.
«Ишь ты, братцы, атаман-то
Нас на бабу променял!
Ночку с нею повозился —
Сам наутро бабой стал…
Ошалел»… Насмешки, шепот
Слышит пьяный атаман —
Персиянки полоненной
Крепче обнял полный стан.
Гневно кровью налилися
Атамановы глаза,
Брови черные сошлися…
Собирается гроза…
«Эх, кормилица родная,
Волга, матушка-река!
Не видала ты подарков
От донского казака!..
Чтобы не было зазорно
Перед вольными людьми,
Перед вольною рекою —
На, кормилица… возьми!»
Мощным взмахом поднимает
Полоненную княжну
И, не глядя, прочь кидает
В набежавшую волну…
«Что затихли, удалые?..
Эй ты, Фролка, черт, пляши!..
Грянь, ребята, хоровую
За помин ее души!..»
Л. Н. Трефолев
ЯМЩИК
Перевод из В. Сырокомли
Мы пьем, веселимся, а ты, нелюдим[111],
Сидишь, как невольник в затворе.
И чаркой и трубкой тебя наградим,
Когда нам поведаешь горе.
Не тешит тебя колокольчик подчас,
И девки не тешат. В печали
Два года живешь ты, приятель, у нас, —
Веселым тебя не встречали.
«Мне горько и так, и без чарки вина,
Не мило на свете, не мило!
Но дайте мне чарку; поможет она
Сказать, что меня истомило.
вернуться
110
Стихотворение рассказывает одно из наиболее распространенных преданий о народном герое Степане Разине. Стало любимой песней волжан и вообще русского народа.
вернуться
111
Перевод стихотворения Владислава Сырокомли. Сырокомля — псевдоним польского поэта-демократа Людвика Кондратовича (1823–1882), которого много переводили передовые русские поэты 60-х и 80-х годов. В сокращенном виде это стихотворение стало любимой народной песней («Когда я на почте служил ямщиком»).