Кубок

Он на берег вышел; он встречен толпой;
        К царёвым ногам он упал
И кубок у ног положил золотой;
        И дочери царь приказал:
Дать юноше кубок с струёй винограда;
И в сладость была для него та награда.

«Да здравствует царь! Кто живёт на земле,
        Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле…
        И смертный пред богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.

Стрелою стремглав полетел я туда…
        И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
        И вихорь ужасный повлёк
Меня в глубину с непонятною силой…
И страшно меня там кружило и било.

Но богу молитву тогда я принёс,
        И он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утёс
        И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.

И смутно всё было внизу подо мной,
        В пурпуровом сумраке там,
Всё спало для слуха в той бездне глухой;
        Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды.

Я видел, как в чёрной пучине кипят,
        В громадный свиваяся клуб:
И млат водяной, и уродливый скат,
        И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой ненасытный, гиена морская.

И был я один с неизбелсной судьбой,
        От взора людей далеко;
Один меж чудовищ, с любящей душой,
        Во чреве земли глубоко,
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немого.

И я содрогался… вдруг слышу: ползёт
        Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот…
        Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомёта порывом».

Чудесен рассказ показался царю:
        «Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
        В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морского».

То слыша, царевна, с волненьем в груди,
        Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
        Подобное кто совершит?
И если уж должно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младого».

Но царь, не внимая, свой кубок златой
        В пучину швырнул с высоты:
«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
        Когда с ним воротишься, ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою».

В нём жизнью небесной душа зажжена;
        Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
        Он видит: в ней жалость и страх…
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны…

Утихнула бездна… и снова шумит…
        И пеною снова полна…
И с трепетом в бездну царевна глядит…
        И бьёт за волною волна…
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.