– Свет, можно подумать, что ты фанатка готовить! – весело продолжала Рита из ванной, – на хрен тебе просторная кухня? Лучше заткнись и открой шампанское!
– Да в таких сараях пьют не шампанское, а водяру за восемьдесят рублей! – не смягчилась Света, – ты меня задолбала! Я тебя утоплю сейчас, поняла?
– Что, даже балкон тебе не понравился?
– Нет, ужасный балкон! С него ничего не видно, кроме помойки.
– Так значит, ты признаёшь, что помойка близко?
– На хрен она?
– Как – на хрен? В пятиэтажках нет мусоропроводов! Ты что, об этом не знала?
Да, это было для Светы новостью. Ей и в голову не могло такое прийти. Сперва она не поверила, но когда поняла, что её подруга не шутит, ринулась к ней и стала её топить. Это оказалось непростым делом, хоть Рите было написано на роду умереть за правду, о чём она много раз говорила Свете. Но не за правду же о помойке! Удостоверившись в этом, Света решила вытереть пол, залитый по щиколотку. Когда она уже в третий раз отжимала тряпку, в дверь позвонили.
– Это соседи, – сказала Рита, хлопнув ладонью по пышной пене, – ты разбудила их, … бешеная!
– Убью, – прорычала Света, и, бросив тряпку, зашлёпала открывать. Замки ей не нравились. Провозившись с ними почти минуту, она распахнула дверь с намерением исполнить свою угрозу хотя бы по отношению к слишком нервным соседям. И не исполнила. На пороге стоял Серёжка и его толстый бульдог. У обоих вид был смущённый. Бульдог похрюкивал.
– Привет, парни, – пробормотала Света, также смущаясь – на ней были только узкие трусики и футболка, – давно не виделись!
И сейчас же сообразила, что зря краснеет, ведь её голые ноги мог видеть только бульдог. Ей стало смешно.
– В чём дело? Помощь нужна?
– У тебя нет сигареты? – спросил Серёжка, – очень хочу курить.
– Курить?
– Да, очень.
– Случилось что-нибудь?
– Да.
Света озадачилась. Жоффрей пристально созерцал огромными, выпуклыми глазами её коленки. Серёжка ждал.
– Пригласи его! – заорала Рита из ванной, – чего тупишь?
Света пригласила. Заперев дверь, она помогла Серёжке снять куртку, сняла с Жоффрея ошейник и повела обоих на кухню. Но по пути втолкнула Серёжку в ванную.
– Ритка здесь. Ты можешь пожать ей руку.
Рита, нагло прищурившись, протянула голую ногу, с которой капало. Прикоснувшись к ней, Серёжка отдёрнул руку, как от змеи. Света рассмеялась.
– Ритка, от твоей пятки бьёт током! У тебя что, генератор в заднице?
– Нет, обычная батарейка, – пожала плечами Рита, плеснув небольшими сиськами по воде, – просто у Серёжи повышенная чувствительность к эротичеству.
– К электричеству! – строго подняла палец Света, – хватит его смущать! Он уже едва стоит на ногах.
Она всё же довела Серёжку до кухни и усадила его за стол, дала покурить. Жоффрей получил большой кусок ветчины. Расправившись с ним, он уселся в угол и тяжело задышал, поскольку в гостях чувствовал себя всегда неуютно, даже после обильного угощения.
– Так у вас можно курить? – поинтересовался Серёжка, сделав затяжку, – зачем же вы стояли на лестнице?
Света допила чай и крикнула:
– Ритка! Не помнишь, зачем мы вышли на лестницу?
– Нет, не помню, – крикнула в ответ Рита, – меня это не касается, а его тем более. Пусть расскажет, что у него случилось.
Докурив сигарету, Серёжка всё рассказал. Его не перебивали. Потом молчали, слушая, как пыхтит Жоффрей. Потом Рита снова подала голос, вынув из ванны пробку и встав:
– Я правильно поняла, что только бездомных псов убивают?
– Нет, – ответил Серёжка, – не только их. Началось с того, что поутру первого января убили двух такс из третьего корпуса.
– Да, я слышала, – перебила Света, бесцельно двигая по столу стеклянную пепельницу, – хозяйка квартиры об этом нам говорила, когда давала ключи. Они были суки?
– Ещё какие! Всё время тявкали на Жоффрея. Странно, что тётя Нина вам о других собаках не рассказала. Она, впрочем, любит такс. Хозяин по пьяной лавочке этих злюк спустил с поводков, а сам по мобильнику заболтался. Потом нашёл их за бойлерной, с перебитыми позвоночниками. Недели через две-три убили щенка ротвейлера. После этого все хозяева стали зорко следить со своими псами. И тогда сволочи начали убивать бездомных. Так вот погибла Лисичка, за ней – Полкан. А теперь – Малыш. Но его зарезали.
– Так ведь он, по твоим словам, жил в подъезде сталинской четырёхэтажки!
– Да, ночевал. И Лисичка с ним. У них там стояла миска с водой, еду им туда носили. Потом какая-то сука начала жаловаться. Приехали живодёры. Но все жильцы им дали такой отпор, что они дорогу туда забыли! Видимо, эта самая сука – не знаю, кто, десять дней назад выпустила ночью Лисичку, а вот теперь – Малыша. Но его зарезали.