– Недовольны чем?
– Вами. Им. Всем этим делом. Вы не должны приходить сюда вот так. Это нечестно.
Логан переступил с ноги на ногу, извлекая протяжный скрип из застеленного ковром пола.
– Нечестно?
– Мистер Петри – здешний пациент, – сказал Рамеш. Он был на несколько дюймов ниже Логана, но изо всех сил делал вид, будто не замечает этого. Еще старательнее он пытался удержать взгляд старшего инспектора – и ему это удавалось лучше, чем большинству полицейских, с которыми тот когда-либо общался.
– Мистер Петри осужден за убийство троих детей, – ответил Логан. – Кроме того, он ключевой свидетель в текущем расследовании.
– Да, но это вовсе не текущее расследование, верно, инспектор? – спросил Рамеш, и его акцент усилился. – Вы поймали его. Он предстал перед судом.
– Старший инспектор, – поправил Логан. Он поднял голову и расправил плечи, вынуждая доктора слегка отклониться назад, чтобы не прервать зрительный контакт. – И я прекрасно сознаю, что мы поймали его, однако он продолжает скрывать важную информацию, что не позволяет нам полностью закрыть дело. Именно поэтому я здесь.
– Снова, – заметил Рамеш. Он придвинул кожаное кресло ближе к столу и положил руки на высокую спинку. – Я просмотрел записи в журнале. Похоже, вы приходите сюда нередко.
– Часто, – согласился Логан.
– Кое-кто может назвать это притеснением.
– Они могут называть это как угодно, – парировал полицейский. – Пока он не даст нам нужные сведения, следствие будет продолжаться. Но после этого я с великой радостью забуду об этом ублюдке навсегда. – Он поднял указательный палец и подался чуть ближе. – Однако, возможно, потрачу несколько минут на то, чтобы сплясать на его могиле. – Он растянул губы так, что это могло сойти за улыбку, однако на самом деле ею не было. – Как вам такой ответ?
Пальцы Рамеша мяли спинку кресла, точно массируя ее. Он медленно вдохнул через нос, то ли пытаясь тянуть время, то ли намереваясь сказать что-либо, способное – по его мнению – усугубить ситуацию.
Как оказалось, это был второй вариант.
– Я знаю вашего суперинтенданта, – заявил доктор. Он сделал многозначительную паузу, позволяя Логану ухватиться за этот новый кусочек информации. – Мы состоим в одном гольф-клубе.
Логан фыркнул, пожал плечами и покачал головой.
– А мне что до этого? Я всегда считал гольф дурацкой игрой. Лично мне куда больше нравится дартс. – Он склонил голову, вознаграждая доктора мимолетным кивком. – Не сочтите за оскорбление.
Судя по выражению лица Рамеша, тот все-таки оскорбился, но Логан не собирался из-за этого терять покой и сон. Видит бог, он и так не высыпался.
– Что ж, я намерен поговорить с ним. С Гордоном. Насчет… – Рамеш неопределенно махнул рукой в сторону Логана, – … всего этого. Это нечестно. Это не должно продолжаться. Мой предшественник мог относиться к этому снисходительно, но… так продолжаться не может. Я это не приемлю.
– Ладно, передайте Горди привет от меня, – отозвался Логан и приподнял потертую картонную папку, словно салютуя. – И я перестану раздражать вас своими визитами сразу же после того, как мистер Петри ответит на мои вопросы. Хорошо?
Когда Логан повернулся и открыл дверь, пальцы доктора крепче стиснули спинку кресла.
– И как именно он должен это сделать? – требовательно спросил Рамеш. – А? Как он должен это сделать, по вашему мнению?
Логан помедлил в дверном проеме, почти полностью заняв его. Прищурился, обдумывая ответ, потом щелкнул языком.
– Я уверен, мы что-нибудь придумаем, – сказал он, затем шагнул в коридор и закрыл за собой дверь.
Глава 3
Логан сел в формованное пластиковое кресло и посмотрел в лицо зла. В свою очередь, лицо зла рассеянно улыбнулось ему, и его глаза, в которых мерцало непонимание, так и не сфокусировались окончательно на посетителе.
Логан на это не купился. Он никогда не покупался на это – и не важно, что говорили врачи.
Оуэн Петри. «Мистер Шепот», как его когда-то прозвали СМИ. В прошлом, когда он похитил и убил трех маленьких мальчиков, и прилагал все усилия для того, чтобы похитить еще двух.
Именно показания этих несостоявшихся жертв и стали причиной такого странного прозвища. Оба упоминали о том, каким голосом говорил Петри, когда пытался заманить их в свой фургон – тихим, хриплым шепотом, – и газеты мгновенно ухватились за это.
Сейчас он сидел в старомодном кресле с высокой спинкой; оно было настолько огромным, что Петри казался в нем съежившимся и даже испуганным. В былые времена, до своего ареста, он всегда выглядел безупречно: выходил из дома только в костюме с галстуком и наглаженной рубашке, в начищенных ботинках и с модной прической. Сейчас же сидел, сгорбившись, одетый в старый спортивный костюм серого цвета; застиранная футболка была ему велика на несколько размеров, так что он буквально тонул в ней. Весь перед рубашки покрыт пятнами от еды – оранжевыми пятнами разного оттенка, намекающими на то, что карри было регулярным блюдом в больничном меню.