«Зачем такие мрачные мысли, капитан? Они не к лицу отставному военному».
Капитан грустно улыбнулся.
«Жизнь плохо сложилась для меня после тысяча восемьсот пятнадцатого года, господин Эжен. А раз вы обещали оберегать мою дочь, я спокоен: для нее лучше иметь молодого и богатого покровителя, чем старого и нищего отца».
Капитан умолк, г-н Эжен не посмел ему возражать, и старик ничего больше не сказал до самого места дуэли.
Какой-то кабриолет следовал за нами. Когда он остановился, из него вышел г-н Альфред в сопровождении двух свидетелей. Один из них приблизился к нам.
«Какое оружие выбрал капитан?»
«Пистолеты», — ответил старик.
«Оставайся в карете, жди меня и охраняй шпаги», — сказал мне хозяин.
И тут же пятеро углубились в лес.
Не прошло и десяти минут, как раздались два выстрела. Я подскочил на месте, словно не ожидал этого. Все было кончено для одного из противников, ибо в последующие десять минут выстрелы не возобновились.
Я забился в уголок кареты, боясь выглянуть наружу. Дверца неожиданно распахнулась.
«Кантийон, где шпаги?» — спросил меня хозяин.
Я подал ему оружие. Он протянул руку: на его пальце блеснуло кольцо капитана.
«А… а что… отец мадемуазель Марии?» — пробормотал я.
«Убит!»
«Так значит, эти шпаги?..»
«Для меня».
«Во имя Бога, дозвольте мне сопровождать вас».
«Идем, если хочешь».
Я соскочил с извозчика. Сердце у меня так сжалось от страха, что стало меньше горчичного зерна, а сам я дрожал как в лихорадке. Хозяин мой вошел в лес, я последовал за ним.
Едва мы сделали десять шагов, как увидели г-на Альфреда: он стоял со своими свидетелями и что-то говорил им, смеясь.
«Осторожнее», — крикнул хозяин, толкнув меня в бок.
Я отскочил назад. В самом деле, я чуть было не наступил на тело капитана.
Господин Эжен бросил быстрый взгляд на труп и, подойдя к своему противнику и его свидетелям, положил обе шпаги на землю.
«Благоволите проверить, господа, — сказал он, — одинаковой ли они длины».
«Стало быть, вы не желаете откладывать поединок на завтра?» — спросил один из свидетелей.
«Ни в коем случае!»
«Будьте покойны, друзья, — проговорил г-н Альфред, — я нисколько не устал, но охотно выпил бы стакан воды».
«Кантийон, сходи за водой для господина Альфреда», — приказал мне хозяин.
Мне до смерти не хотелось уходить в такую минуту, но г-н Эжен повелительно махнул рукой, и я направился к ресторану, тому, что стоит у входа в лес, — мы были от него в каких-нибудь ста шагах. Я мигом воротился назад и подал стакан г-ну Альфреду, говоря про себя: «Чтоб ты подавился!» Он взял стакан, рука у него не дрожала, но я отметил, беря обратно пустой стакан, что на нем остались отметины, так сильно он закусил его край.
Бросив через плечо стакан, я подошел к хозяину и увидел, что за время моего отсутствия он успел подготовиться к поединку. На нем остались лишь штаны и рубашка, рукава которой он засучил выше локтя.
«Вы ничего не желаете наказать мне?» — спросил я, приближаясь к нему.
«Нет, — ответил он. — У меня нет ни отца, ни матери. В случае моей смерти…»
Он написал несколько слов на клочке бумаги.
«В случае моей смерти, ты отдашь эту записку Марии…»
Он опять взглянул на бездыханное тело капитана и, направляясь к своему противнику, проговорил:
«Ну что ж, приступим, господа».
«Но у вас нет свидетелей», — возразил г-н Альфред.
«Вы уступите мне одного из своих».
«Эрнест, перейдите на сторону господина Эжена».
Один свидетель приблизился к моему хозяину, другой взял оружие, поставил противников в четырех шагах друг от друга, вложил им в руки эфесы шпаг и отошел в сторону со словами:
«Начинайте, господа».
В тот же миг противники шагнули вперед, и клинки их скрестились у самых рукояток.
«Отойдите назад», — сказал мой хозяин.
«Не в моих правилах отступать», — ответил г-н Альфред.
«Хорошо».
Господин Эжен шагнул назад и встал в оборонительную позицию.
Я пережил страшные десять минут. Шпаги вились, как змеи, одна возле другой. Г-н Альфред наносил удары, а мой хозяин, следя глазами за его шпагой, парировал их с таким спокойствием, словно находился в фехтовальной школе. Я себя не помнил от гнева. Будь здесь слуга г-на Альфреда, я, кажется, задушил бы его.
Дуэль продолжалась. Г-н Альфред горько посмеивался, мой хозяин был холоден и спокоен.
«Ага!» — вскричал г-н Альфред.
Он ранил моего хозяина в руку: потекла кровь.
«Пустяки, — возразил г-н Эжен, — продолжим».
Пот лил с меня в три ручья.
Свидетели приблизились. Г-н Эжен махнул рукой, требуя, чтобы они отошли. Его противник воспользовался этим и сделал выпад; мой хозяин слишком поздно прибег к защите, и теперь кровь брызнула из его бедра. Я сел на траву: ноги не держали меня.
Господин Эжен был все так же холоден и спокоен; однако видно было, что он крепко сжал зубы. Пот крупными каплями стекал со лба его противника, который явно терял силу.
Мой хозяин шагнул вперед; его противник отступил.
«Я полагал, что вы никогда не отступаете», — проговорил господин Эжен.
Господин Альфред сделал ложный выпад; г-н Эжен парировал его удар с такой силой, что шпага противника взметнулась вверх, словно он отдавал честь. На мгновение грудь его осталась открытой, и клинок моего хозяина вошел в нее по самую рукоятку.
Господин Альфред вытянул вперед руки, выпустил оружие и продолжал стоять словно потому, что проткнувшая его насквозь шпага удерживала его в вертикальном положении.
Господин Эжен вытащил свою шпагу, и его недруг рухнул на землю.
«Можете подтвердить, что я вел себя как человек чести?» — спросил мой хозяин у свидетелей.
Они кивнули и нагнулись над г-ном Альфредом.
Хозяин подошел ко мне.
«Поезжай в Париж и привези ко мне нотариуса; я должен найти его по возвращении домой».
«Если вы стараетесь для господина Альфреда, — сказал я, — то напрасно утруждаете себя, он извивается, как уж на сковородке, и изо рта у него хлещет кровь, — а это дурной признак».
«Дело не в этом», — ответил он.
— Для чего же ему потребовался нотариус? — спросил я, прерывая Кантийона.
— А для того, чтобы жениться на девушке, — ответил он, — и признать ее ребенка.
— И господин Эжен сделал это?
— Сделал, сударь, и не моргнув глазом.
И Кантийон продолжал свой рассказ:
«Мы с женой скоро отправимся путешествовать, — сказал мне г-н Эжен. — Я очень бы хотел, чтобы ты остался у меня, но, видишь ли, Марии было бы тяжело постоянно встречаться с тобой. Вот, возьми эти деньги, здесь тысяча франков. Кроме того, я дарю тебе кабриолет с лошадью. Поступи с ними, как тебе заблагорассудится. А если ты будешь нуждаться в помощи, обещай, что обратишься только ко мне — ни к кому другому».
И так как у меня было все необходимое, чтобы завести собственное дело, я стал возить седоков.
— Вот моя история, хозяин. Куда теперь поедем?
— Ко мне домой: я закончу визиты в следующий раз.
Я вернулся к себе и записал историю Кантийона так, как он мне ее рассказал.