Во время игры постоянно что то происходило, но я не покривлю душой, если скажу, что мы все сделали правильно. Мы буквально ощутили, как растет наша репутация, так как мы прибыли в гости к “Вест Хэму” хорошим составом и благополучно убыли к себе,
Мы сфокусировали свое внимание на выездных матчах. Прорывы на поле в Торкуэйе, Сканторпе и Борнмуте; заходы на сектора противника в Нортхэмптоне и Крю, где обрушилась стена и матч был остановлен на 20 минут – все это помогло заработать ту репутацию, которой впоследствии мы могли похвастать. В том сезоне мы вышли в следующий дивизион; это значило, что к нам будут относиться как к новичкам, поэтому мы продолжали ездить и повсюду пытались что нибудь замутить. Запомнилась победа 2 1 на Олд Траффорд в Кубке Лиги и прогон местных на обратном пути к вокзалу. В Карлайле, куда мы собрали 400 рыл, мы отметились сожжением палатки, в которой продавались программки; также мы выступали против крупных группировок таких клубов, как “Блэкпул”; которые тогда были более чем в силе, и “Плимут”.
Настоящей точкой отсчета для нас стала поездка на выезд к “Шеффилд Уэнсдей”. Это был важный матч сезон был близок к завершению, и мы и они боролись за выход в следующий дивизион, так что по приблизительным оценкам нас там ожидалось около 6000. “Уэнсдей” мы надолго запомнили. Как только мы въехали в Шеффилд, мы встретили группу наших суппортеров, которые двиались в обратном направлении. Когда мы остановились у светофора, из одной машины вылез какой то мужик и подошел к нам. Он сказал, что он болельщик “Уотфорда”.. и что местные суппортеры настроены очень агрессивно. Они переворачивают машины приезжих, разбили клубные автобусы и всех, кто. по их мнению, является болельщиком “Уотфорда”, забрасывают специально приготовленными железными обрезками. Мы приехали на нескольких миниавтобусах с другими людьми из нашего города, большинство из которых никогда не участвовали ни в каких столкновениях, так что мы остановились, чтобы решить, что делать. Было решено, что один автобус поедет назад и заберет тех, кто хочет вернуться, а остальные отправятся на игру. но до последнего момента будут находиться на этом месте. Когда мы зашли на трибуну, то обнаружили там не более 700 наших. Настроение было подавленным – наша репутация была вдребезги разбита за одну игру. На выходе со стадиона я увидел автобусы – там места живого не было. Это было тяжелое поражение.
Тем же летом я все таки отомстил “Уэнсдей”. Мы с приятелем, также присутствовавшим на той игре. отдыхали в Грэйт Ярмуте, и однажды отправились в один ночной клуб. Там была большая группа суппортеров “Вест Хэма” и также группа фанов “Уэнсдей”. Когда мы собрались уходить, то встретили у выхода парней “Вест Хэма”. Они поняли, что мы южане, и предложили нам вместе с ними прыгнуть на “Уэнсдей”. Прекрасно. Когда суппортеры “Уэнсдей” вышли, они прошли мимо нас, и мы пошли следом. Но когда мы дошли до угла улицы, они развернулись и бросились на нас- Молотобойцы [обиходное название клуба “Вест Хэм”] скрылись со скоростью ракеты. оставив нас двоих лицом к лицу с примерно двенадцатью йоркширцами, собравшимися дать нам изрядных тумаков. Сейчас, в общем то, у меня нет претензий к фанам “Вест Хэма”, мы и сами сделали ноги, но загвоздка была в том, что “Уэнсдей”, как казалось, интересовались нами двумя гораздо больше, чем остальными. До сих пор помню того жирного северного ублюдка, который гнался за мной. Из за своей комплекции он вынужден был остановиться, пыхтя, так как я на бегу постоянно обзывал его.
Мы здорово облажались с этими молотобойцами, и решили сами устроить шоу. “Уэнсдей” собирались разъезжаться, но пока еще были вместе, о чем мы могли судить по производимому ими шуму. Мы быстренько прошлись по окрестным садам, набрав бутылок из под молока. Мы вышли неподалеку от них на дорогу и зарядили “Уотфорд!”. Они увидели нас и двинулись навстречу. Когда они достаточно приблизились, мы закидали их бутылками; может быть, не все полетели в нужном направлении, но тому жирному одна попала прямо по заднице и разбилась об нее. Пора было сваливать, но мы чувствовали, что немного отплатили им за этот сезон.
С тех пор и по сей день наш клуб делает все, что убрать нас подальше. Трибуны разделили на сектора, и шансы проникнуть на гостевой сектор практически свелись к нулю. После инцидента в Шеффилде многие парни ушли из группировки, и хотя у нас все еще была большая банда, это был уже не тот уровень. Я же хотел действовать, и так я начал ездить за сборной.
По настоящему глаза мне открыла поездка на Уэмбли. Первым матчем сборной, на котором я присутствовал, была игра против Болгарии в 1979 году в отборочном турнире чемпионата Европы, который должен был состояться в Италии в следующем году. Я помню, как я ходил вокруг Уэмбли и думал о том, что мне еще не приходилось видеть такого стечения народа (не много же там было болгар!), и чувство гордости, что я англичанин, переполняло меня. Англия вышла в финальный турнир, и мы с друзьями решили отдохнуть в Италии и поддержать команду. Все в полной мере были осведомлены о репутации, которую имели англичане, но лично меня это только еще больше возбуждало. Мы собирались в Италию с намерением хорошенько навешать им в, их собственной стране.
По приезде мы разместились в одном из кемпингов, предложенных принимающей стороной; он располагался рядом с мостом. Ночи не проходило, чтобы местные не кинули в нас сверху кирпич или бутылку. Так как полиция даже и не собиралась ничего предпринимать, то английские фаны, собираясь на первую игру в Турин, решили действовать сами. На матче полисы свирепствовали, в то время как местные постоянно стреляли в нас из ракетниц. Когда полисы в Очередной раз зашли в толпу, чтобы повязать кого то, мы решили, что с нас хватит, и начали валить всех, кто не был англичанином. Полисам пришлось отступить, а когда они поняли, что не в состоянии держать ситуацию под контролем, они применили слезоточивый газ. Но больше всего меня поразило то, что все английские суппортеры объединились и дрались буквально насмерть. Мы незамедлительно были ославлены как подонки по всей Европе, но конечно же, никого не интересовало, какой прием нам устроили с самого начала. Мы – животные, а остальное им всем неинтересно. Следующие несколько дней мы тусовались с несколькими другими группами суппортеров. в первую очередь в целях безопасности, и почти все они были из моба одного из крупнейших лондонских клубов, группировки, с которой я вновь повстречался несколько лет спустя [судя по всему, речь идет о Headhunters, легендарной фирме “Челси”].
Позже мы должны были играть с итальянцами, и вы сами можете представить, какая стена злобы окружала нас. Многие английские болельщики решили вернуться домой или отправились в другие части Италии, чтобы смотреть игру по телевизору. Мы набрались смелости, так как это было бесценным опытом, а потом, мы не хотели, чтобы все выглядело так, будто мы испугались. Матч был чудовищным. Дорога на стадион была кошмаром, в воздухе постоянно носились слухи о том, что опять кого то из наших пырнули ножом, в то время как полиция совершенно ясно давала понять, что ни в коем случае не будет нам помогать. Один из наших был атакован, потому что нес Юнион Джек на древке. Толпа итальянцев окружила его, пытаясь вырвать флаг; он снял его и повесил на шею, как майку. Толпа заграбастала древко и побежала за ним. один ублюдок успел ударить его по голове. Он упал, но успел, к счастью, быстро подняться и свалить. Так как у нашего парня все лицо уже было в крови, то наконец то вмешались полисы, и провели его, а следом и нас, на трибуны как можно быстрее.
В течение игры оскорбления лились на нас рекой, сверху плевались в нас и кидали петарды, но самое ужасное произошло, когда кто то кинул небольшую бомбу с бензином. К счастью, нас было не так много, и у нас было пространство для маневра, а если бы трибуна была заполнена, то многие просто загорелись бы. Италия выиграла игру, что немного разрядило обстановку, полисы в конце концов вспомнили о своих обязанностях, но Англия вылетела, и пора было возвращаться домой. Я был горд собой, но главное – приобретенный опыт изменил мой образ мышления. Если там, куда мы приедем, вы будете относиться к нам как к подонкам, то мы будем вести себя как подонки, и горе тем, кто приедет на Уэмбли, независимо от того, откуда. К такому выводу пришли все, кто был в той поездке.