— Жениться! Обязан жениться! — кричала девица, с другой кочки старательно подсовывая соломинку Ивану под руку. Тот успешно промахивался.
— Помогите! Тону! — орал Иван, дрыгая всеми конечностями поверх жижи.
— Нда… — глубокомысленно сплюнула ворона, — Судьба…
Внезапно болото прекратило засасывать Ивана. Замерло, пожухло. Тут же начали всплывать кочки и возвращаться на место кустики. «Парашютики» быстро собрались на лысины одуванчиков и гордо распушились, взявшись за руки. Ивана снизу стало мягко подталкивать в не менее мягкое место и выносить наружу. От неожиданности он замолк и съёжился.
Девица нахмурилась, отбросила соломинку и вытащила откуда-то раритетный меч дамасской стали.
— Врёшь — не пройдёшь! Где наша не пропадала! Отступать некуда — позади болото! Своя пуля не свистит! Двум смертям не бывать, а замуж надо! — бормотала девица, нервно сжимая рукоять и оглядываясь.
— Нда, — взъерошилась на ветке ворона. — Лягушка, однако.
Зелёная бородавочница выпрыгнула из-за дерева и в полёте красиво врезала «мухаморице» задней лапой. Отлетев сантиметров на пятьдесят, та успешно кувыркнулась и с криком бросилась в атаку. Лягушка с третьей попытки выбила меч из её рук. Началась рукопашная.
— Ля-гуш-ка! Ля-гуш-ка! — каркала ворона, в такт раскачивая ветку.
Иван шмыгнул носом и ради справедливости и из-за вредности принялся подбадривать:
— Му-хо-мор! Му-хо-мор!
— Ах так! — грозно рыкнула матёрая жаба и из-под Ивана снова уплыла кочка.
— Я не мухомор! — снова пошла нервными пятнами шляпка на изящной фигурке.
— Ааа! — запаниковал Иван, медленно погружаясь в урчащую от удовольствия трясину.
— Не смей! — заревела мухоморица на лягушку. — Он мой суженый! Он меня подстрелил! А тебя здесь и рядом не лежало!
— Да я его уже три лета жду! — рыкнула жаба, — Все ласты сбила, тренируясь стрелы ловить! Мой он!
— Стрела в меня попала! Вот! Сюда! Значит, на мне женится!
— А мне всё равно, куда стрела попала! Хоть в тебя, хоть в кочку! Ты тут не на своей территории ошиваешься! Это моя сказка!
Ворона понаблюдала за дерущимися, потом за быстро погружающимся в воду Иваном и задумчиво покачала головой:
— Нда… Слово — не воробей…
— Девочки! Родные! Милые! — запричитал Иван, снова пытаясь поймать ускользающие растеньица. — Я вас обеих очень люблю! Сильно-сильно! Правда-правда! Я вас обеих замуж возьму! Только уймите это болото!!!
Жаба и мухомор остановились и переглянулись.
— А ты, Иван, — сощурилась мухоморица, — часом, не Али-Баба?
— Иван я! — закричал он отчаянно, — Просто Иван! Без бабы!!!
— Тогда чего соблазняешь не по-русски! — грозно взревела лягушка. — Раз Иван — то и баба должна быть одна! Больше не положено!
— А если положено? — робко спросил Иван.
— Я тебе сейчас покажу «положено»!!! — взвилась мухоморица. — Так приложу, что до скончания века лежать будет, не поднимаясь!
— Да не виноват я!!! — забился в истерике Иван. — Они сами кладутся!!!
— Мужчины! — глубокомысленно хмыкнула ворона.
Жаба и мухоморица обменялись понимающими взглядами и пожали друг другу руки.
— Ааа, — невменяемо вопил Иван. — Тону!!!
— Значит, так, — повела плечами лягушка. — Мне мужские достоинства без надобности… Жених — тебе. Царство — мне.
— Девочки! Буль… Де!!! Буль…
Мухомоца покусала ноготочки и нахмурилась:
— А титул кому?
Лягушка подумала и сообщила:
— А титул поделим.
— Как?
— Де!.. буль… во!.. буль… чки!.. буль-буль…
— В понедельник он женится на мне и передаст наследство и титул. Во вторник со мной разведётся. В среду уже будет твой.
— Ага, — разулыбалась мухоморица.
— Де! Буль… буль… буль…
— Чего? — обернулись невесты на мрачно пузырящуюся жижу. Огляделись. Болото счастливо улыбалось каждой кочкой и всяким кустом. В сыром воздухе явно чувствовалась расползающаяся довольная сытость.
— Вот сволочь… — стиснула зубы девица в опасной шляпке. — И этот убёг!
— Нда… — хмыкнула ворона сверху, — не судьба…
Лягушка махнула лапой:
— От судьбы не убежишь!
Плюнула, топнула, прошептала что-то и кочка снова поднялась над болотом, попутно вынося наверх угрюмо отплёвывающегося Ивана. Жених больше напоминал снеговик из грязи, но невест это не смутило.
— Так, царевич, везёшь меня к родителям! — подбоченилась лягушка, щелчком передней лапки стряхивая с кожи соринку.
— Буль-буль! Буль! — хмуро отозвался Иван.