Это как елочные иголки после Нового года. Давно он прошел, давно выбросили елку, мама после этого много раз успела пол вымыть, а все равно откуда-то появляются они, находятся. О чем бы я ни думал, что бы ни делал - обязательно высунется наружу, кольнет папина измена...
И еще одна мысль вдруг осенила меня. Удивительно, что лишь сейчас окончательно прозрел. Каким бы папа подлым ни был, но это ведь Тася во всем виновата. Куда больше, чем папа. Ну, тысячу раз не прав он, конечно, что начал приставать к ней, но Тася-то какова! Где же ее девичья, женская или какая там еще гордость? Полинка работу потерять не побоялась, а Тася что? Мало ли что папе на ум взбрело, чего захотелось! Разве не знала, не видела, что он намного старше, что жена у него и дети? Девочка несмышленая? Не давала бы повода, не согласилась бы к нему на свидание прийти, ничего бы между ними не было. Ну нельзя же, в самом-то деле, поверить, что могла она, такая молодая, красивая, в него, такого старого, носатого, до того вдруг влюбиться, что голову за считанные дни потеряла!
Все мои страсти, все обиды, все злоключения минувших дней сгустились, спрессовались в один тугой комок злости на Тасю. Да, это она, бесстыжая, во всем виновата, во всем плохом, что произошло в нашей семье. И в том, что я перестал любить как прежде и уважать папу, тоже она виновата. И в том, что всем приходится врать, и мне, и папе, и Вите, и в том, что маму мою оскорбили, унизили... Ведь раньше, до Таси, ничего такого не было, папа вечерами один, без мамы, почти из дома не выходил. И звонков этих подозрительных раньше не было...
Тася, я ни секунды уже не сомневался, заслуживала отмщения. Неотвратимого, безжалостного. Как она только могла мне понравиться, лживая, двуличная, развратная? Но что я мог? Написать ей письмо с нехорошими словами? Стекла побить?
Ни о каких стихах я уже не помышлял. И дома не сиделось. Мама возилась на кухне. Не заглядывая туда, крикнул из коридора , что схожу погуляю, быстро оделся и выскользнул за дверь.
Я шел к Тасиному дому. Без какой-либо определенной цели, просто шел. Не надеялся их встретить. И что бы изменилось, если бы встретил? Теперь не надо подслушивать, о чем они говорят, подозревать, сомневаться...
Я стоял за железным гаражом, откуда впервые наблюдал, как папа с Тасей прощаются, как машет она ему сверху. Смотрел на ее окно на третьем этаже, зачем-то ждал, не мелькнет ли в нем Тасино лицо. Вокруг ни души, как вымерло все, даже кошка не прошмыгнет. Я воровато огляделся, отыскал подходящий, удобный камень и швырнул его в ненавистное окно...
Почему так страшно, так панически звучит бьющееся оконное стекло. Словно все на свете рушится, пропадает пропадом. Отчего так тревожно замирает сердце, когда слышишь этот гибельный звон? Но сейчас я - сам поражался - не испытывал ни страха, ни тревоги. В одно мгновение снова очутился за гаражом и, не оборачиваясь, защищенный им от нежелательных взглядов, промчался через соседний двор, выбрался на параллельную улицу...
На следующий день, утром в воскресенье, я вернулся сюда, как преступник на место преступления. Стекло вставили, можно было повторить акт возмездия. Я и камешек хороший присмотрел, но все время кто-нибудь мешал, сновали туда-сюда люди, женщина пыль из ковра выколачивала. Времени у меня хватало, солнышко пригревало, спешить было некуда. Подобрал кем-то оброненный полупустой спичечный коробок, сидел за гаражом, выстраивал на земле из спичек разные фигуры. Вскоре до меня донеслись громкие писклявые голоса. Я выглянул, увидел двух девчонок, игравших в классики недалеко от Тасиного подъезда. Положение осложнялось. Эти пигалицы могли прыгать здесь непредсказуемо долго, ждать не имело смысла. Сунул коробок в карман, и только собрался уйти, как заметил выходившую из дома Тасю.
Я глядел на нее не отрываясь, высокую, стройную, идущую плавно покачиваясь, с неприступно вскинутым подбородком. Такую прекрасную, недосягаемую, такую гадкую... Следил за ней, пока она не скрылась за углом, тосковал. А потом... потом спокойно, деловито, чтобы не привлекать к себе внимания, вошел в ее подъезд. Поднялся на третий этаж, без труда сориентировавшись по окну, отыскал дверь ее квартиры. Постоял, собираясь с духом, позвонил. Сказать, если кто-нибудь откроет, что ищу какого-нибудь Петю или Колю, не велика проблема. Но из-за двери не доносилось ни звука. Выждав немного, позвонил на всякий случай еще раз.