- Ну чего тебе? Там сейчас самое интересное.
- Сядь, - произнес я замогильным голосом. - Есть разговор.
Ленка выпучилась на меня - не разыгрываю ли? - но что-то, видать, прочувствовала, осторожно присела на краешек дивана.
- Ты чего?
- Слушай внимательно, Елена. - Оттого, что назвал ее полным именем, она вообще рот раскрыла. - Я хочу доверить тебе важную тайну. Одной тебе, больше никому.
- Ты чего? - попугайски повторила Ленка, но почти беззвучно, я лишь по губам разобрал.
- Я ухожу из дома. Когда мама с папой меня хватятся, скажи им, чтобы не волновались, со мной все в порядке, я в надежном месте. И чтобы не искали, не звонили никуда, все равно не найдут. Может, я вернусь, но когда - не знаю.
- Ты... чего? - Похоже, кроме этих двух слов, Ленка напрочь позабыла все остальные.
- Так нужно, - убежденно сказал я. - Потом все тебе объясню, сейчас времени нет. Береги маму. И... себя береги, слышишь?
Ленка заплакала. Тихонько, тоненько, размазывая по щекам слезы.
- Да ты чего, Мишка?
- Перестань плакать! - строго велел я. - Говорю же, так нужно. Не маленькая, должна понимать. Главное, выйди отсюда, как ни в чем не бывало, не выдай меня. Они, пока кино не закончится, обо мне не вспомнят. А я... я буду звонить тебе. Днем, когда они на работе
- Не надо, Мишка... - всхлипывала Ленка. - Не уходи...
- Надо. - Я подошел к ней и поцеловал в мокрую щечку. Впервые, кажется, в жизни поцеловал. - Ну, иди, я на тебя надеюсь. И не реви, все испортишь. Не забудь дверь в коридор прикрыть.
Ленка, пятясь, наощупь, нашла дверную ручку, в последний раз заполошно поглядела на меня и скрылась. Чуть подождав, я вышел вслед за ней, с ранцем, надел кеды и куртку, осторожно, стараясь не грюкнуть, открыл входную дверь и оказался на лестничной площадке...
Во дворе было пусто и темно. Совсем темно. Мне приходилось бывать тут и в более позднее время, и не только весной, зимой тоже, но никогда ночь не казалась такой черной, холодной. Недоброй. Мост еще не был сожжен, я еще мог отказаться от своей затеи, Ленке, чтобы не выглядеть придурком, сказать, что разыграл ее, пошутил. И очень мне захотелось вернуться в теплый, светлый, надежно от всех и всего защищавший меня дом, просто ужасно захотелось. Я бы, может, так и поступил, если бы не та самая прощальная папина улыбка. Насмешливая, победительная.
- Пусть им! - зло, громко выкрикнул я в обступивший меня мрак и сделал первый шаг от крыльца...
Глава 15
Глава 15
Где может переночевать, перекантоваться сбежавший из дома пацан? Где он может укрыться от посторонних глаз? Наверное, каждый ответил бы, где-нибудь на чердаке или в подвале, я сам об этом не раз читал и слышал. В нашей девятиэтажке чердака нет. Верней, есть пространство под крышей, но вход туда преграждает металлическая решетка с тяжелым висячим замком. Ключи у лифтера, дверь тоже из металла. А в подвале нашем - какие-то складские помещения, о том, чтобы проникнуть туда, и думать смешно. Попытать счастья в других домах, без лифта? Не очень-то привлекала перспектива шастать в темноте по чужим подъездам, к тому же там, на чердаках и, особенно, в подвалах, наверняка водятся отвратительные мыши и крысы. При одной мысли о подобном соседстве меня аж передернуло. Оставался третий, испытанный путь - податься на вокзал, где светло, не страшна непогода и легко затеряться среди множества людей.
Как-то по телевизору показывали человека, который постоянно жил на вокзалах, журналист беседовал с ним. Выглядел тот бродяга неплохо, на судьбу не жаловался, даже хорохорился, пошучивал. Я, конечно, долго там не протяну, но пару деньков осилил бы. А потом видно будет. Идея с вокзалом несколько меня взбодрила, придала уверенности. И тут же вспомнил, что, захлестнутый своей идеей, не догадался я запастись деньгами. Одного сырка и куска колбасы, как ни экономь, надолго не хватит. На вокзале, я слышал, даже туалеты теперь платные. И вообще без копейки денег пускаться в столь рискованную авантюру по меньшей мере безрассудно. Если бы не решал все с бухты-барахты, не жил одними обидами и не рубил с плеча - не оказался бы я сейчас в таком глупейшем положении. Хотя бы один день потратил на подготовку, планировал. В конце концов, продал бы что-нибудь, свою коллекцию марок, например. Но не возвращаться же домой...
Я медленно пересекал двор, размышляя обо всем этом. Еще не очень поздно, можно было зайти к Сане, одолжить десятку. Но тут же от такой мысли отказался. Разговаривать с Саней, что-то объяснять ему, глядеть в его вытаращенные глаза мне сейчас не по силам. Но к кому, если не к Сане? В городе нет человека, к которому я могу нагрянуть в девятом часу воскресного вечера, чтобы занимать деньги. Не к Полине же Матвеевне. Умник великий... Ленка - и та сообразила бы...