– Врешь! – изумилась хозяйка, вспомнив, как выглядит хуггл (этакий громила, отличающийся несоразмерной своим габаритам дурью, когда он шел, создавалось впечатление, что каменная стена движется). – Ну девчонка!
– Дьос мио, – донеслось из камеры, – если бы я знала, за кого собираюсь замуж, ноги бы моей тут не было! Ну ничего! Аркадий обязательно за мной придет! Обязательно! И вытащит меня отсюда!!
– Конечно, – хихикнула колдунья, отходя от двери, – вытащит… И меня заодно… Кто из нас с тобой, милочка, его больше ждет – надо еще подумать! Экие вы все горячие… Молодо-зелено! Пошли, кошка. Хоть поспать, что ли, пока этот изверг примолк… а то потом, как сюда еще и герой явится, не до того будет…
Стемнело. Лесная опушка тонула в фиолетовых сумерках. Порывистый холодный ветер гнул ветви деревьев и пригибал к земле высокую траву. Боевой конь сонно помаргивал ресницами, время от времени кося глазом на сидящего с опущенной головой хозяина. Хозяин, он же доблестный сэр Эйгон, из своей прострации так и не вышел. Сидел на пне, ни о чем не думал и лишь прислушивался к пустоте внутри.
Он даже не поднял голову, когда окружающую тишину нарушили дробный стук копыт со стороны дороги и мужские голоса. Конь предупреждающе фыркнул, навострил уши и ткнул безучастного ко всему хозяина мордой. Хайден дернул плечом и уже снова собрался было погрузиться в пучину своего горя, но ему помешали.
Кусты, скрывающие тропинку, раздвинулись, и на опушку выехали два всадника. Один – сухопарый седой воин с генеральской нашивкой на воротнике форменного армейского камзола, второй – коренастый плечистый мужчина с бронзовым от загара лицом, тяжелым квадратным подбородком и властным взглядом. Соизволивший-таки поднять голову барон не без удивления узнал в последнем самого правителя Наорда, диктатора государства Тайгет. Его величество пребывал в раздражении.
– Генерал, мне надоело повторять одно и то же! – говорил король своему спутнику. – Кроме вас, мне не на кого оставить столицу!
– Ваше величество, – негромко возражал воин, – но вы же не можете ехать туда в одиночестве! Это опасно!
– Я уверен, что Аркадий еще не добрался даже до Семимильного болота, – сказал диктатор, – поэтому вы можете успокоиться насчет того, что со мной что-то случится в Разломе. Я перехвачу их, самое дальнее, на Равнине и вернусь назад.
Хайден, услышав знакомое имя, с трудом вырвался из лап своего отрешенного состояния и прислушался к разговору.
– До Равнины еще доехать надо! – сказал седой генерал. – Мы не можем так рисковать, ваше величество! Поэтому в сотый раз вас прошу – позвольте мне отправиться с вами!
– А пока мы будем болтаться неизвестно где, мои «верные» подданные, по примеру королевы, лишат меня трона? – Правитель придержал коня и посмотрел в лицо сопровождающему. – Зафир, кроме тебя, мне положиться, к сожалению, не на кого. Я не приказываю, я прошу – вернись в столицу и замени меня на несколько суток.
– Возьмите хотя бы охрану!
– Ей я не доверяю. Кроме того, большинство этих ребят скорее предпочтет умереть, чем идти к Белой Колдунье. Ты же знаешь, как у нас обстоят дела с патриотизмом и верностью короне…
Наорд замолк, заметив наконец Хайдена. Тот подумал, поизучал взглядом загорелое лицо диктатора, и встал, чуть склонив голову в поклоне. Странно, но никакой особенной ненависти он к его величеству почему-то не чувствовал.
– Приветствую вас, рыцарь, – в свою очередь приложил руку к груди вежливый правитель. И после небольшой паузы спросил: – Мне показалось или я где-то мог видеть вас раньше?
– Возможно, – ответил барон. – На поле боя.
– Но вы не из Тайгета?
– Я из Эндлесса, – спокойно пояснил рыцарь. – Сэр Хайден Эйгон, барон Эйгон Эндлесский, к вашим услугам. Имел честь с вами встречаться, если память мне не изменяет, в четвертой приграничной войне.
У диктатора была отличная память на лица, он прищурился и кивнул:
– Отряд рыцарей Золотого Щита, личная охрана короля Сигизмунда? Я прав?
– Да, ваше величество.
– И… если не ошибаюсь, вы и есть тот самый «Хайд», о котором мне все уши прожужжал ваш друг Аркадий? Хм, я думал, вы уже встретились и направились к Разлому вместе…
Хайден не ответил. Слегка пожал плечами и снова опустился на пень. То, что сидеть в присутствии коронованной особы – крайне дурной тон, его сейчас не очень заботило. Упомянутую «особу», впрочем, тоже…
– Генерал, – повернулся Наорд к своему спутнику, – обстоятельства сложились так удачно, что в одиночестве мне, кажется, ехать не придется. Несомненно, сэр Эйгон составит мне компанию. Поэтому возвращайтесь во дворец, и прекратим наконец спорить.
Генерал Зафир сделал большие глаза и, понизив голос, проговорил:
– Но, ваше величество, разве вы не слышали – он из Эндлесса!
– Слышал, и что?
– Но он же – враг!
– С Эндлессом мы больше не воюем, – коротко ответствовал правитель. – Как только вернусь, лично напишу Сигизмунду. У меня несколько… изменилась точка зрения.
Генерал не нашелся что ответить. Диктатор легко спрыгнул с коня и приказал:
– Возвращайтесь во дворец. Сопровождать меня не нужно, и это больше не обсуждается!
– Да, ваше величество… – выдавил из себя ничего не понимающий воин и поворотил лошадь к дороге. – Слушаюсь, ваше величество. Смею надеяться, что все будет благополучно…
– Я тоже! – ухмыльнулся правитель и, проводив спутника взглядом, повернулся к молчащему барону: – Так что у вас произошло, сэр? Почему вы не с Аркадием?
– Потому что… потому что… – Хайден махнул рукой. – Неважно! Зря вы отпустили почтенного генерала, ваше величество.
– Вы все еще хотите что-то написать мечом у меня на лбу? – улыбнулся правитель, подходя ближе. – Я слышал устный отчет о ваших буйствах в трактире… Кстати о мече – я полагаю, это ваш? – Он снял с седла лошади завернутый в тряпицу знакомый клинок. – У конвоиров отобрал. Держите.
– Спасибо… – улыбнулся Хайден. – Но ехать вам придется одному. Я останусь здесь.
– Зачем?
– Я не хочу никуда идти. Вдогон за сэром Аркадием отправились Лир с Барбузом, они справятся без меня…
– А почему вы так в этом уверены? – Наорд, всю жизнь общавшийся с воинами на равных, запросто присел рядом с бароном на пень. – Или вам попросту все равно?
– Не знаю, – хмуро ответил Хайден, который всегда чувствовал себя немного скованно в присутствии королевских особ.
Диктатор внимательно посмотрел в лицо барону и сказал:
– Я знаю, кто вы такой, сэр. Ваш замок пострадал в последней войне, он стоит почти на границе, мне докладывали. Правда, я слышал, что никто не выжил…
– К сожалению, мне повезло больше, чем моей семье.
– Вы так хотите умереть, славный рыцарь? – Наорд приподнял брови. – Почему?
Хайден помолчал, сосредоточенно глядя в землю, и заговорил. Сам того не желая, он рассказал практически незнакомому человеку, более того – королю, да еще и королю изначально вражеского государства, историю всей своей жизни. О своей семье, о том страшном февральском утре, о падении родного замка, о смерти жены… Он говорил, говорил и почему-то не мог остановиться. Возможно, молодому барону надо было просто освободиться, поделиться своей болью, возможно, искренняя заинтересованность диктатора вызвала ответную откровенность… Как бы то ни было, когда спустя час Хайден наконец умолк, он почувствовал, что гнетущая пустота в душе начала сдавать свои позиции.
Правитель Тайгета, ни разу не перебивший молодого барона, вдумчиво дослушал его печальное повествование, помолчал и сказал:
– Мне кажется, мы с вами чем-то похожи, сэр.
Хайден вопросительно посмотрел на диктатора. Тот невесело улыбнулся:
– Да, похожи. Я, разумеется, не терял близких при таких обстоятельствах, как вы, но… Хотите, я тоже расскажу вам одну историю?
Барон кивнул. Не то чтобы ему этого очень хотелось, но ведь Наорд его выслушал! И демонстрировать сейчас свою незаинтересованность было бы проявлением полнейшего неуважения к собеседнику.