Винчесто рассмеялся, заражая этим смехом и меня. Так необычно, но так уютно. Это было таким мгновением, которое мне бы хотелось пережить ещё раз и оставить надолго в светлой памяти.
— Ну а вообще, там многим приходилось несладко. Бесконечные рейтинги, борьба за лидерство, отборы лучших, — вновь начала, ожидая его хода. — Тогда мне казалось это нормой, но сейчас я вижу, что нет ничего хорошего в таких методах обучения. Всегда находились те, кто был слаб здоровьем, имел значительные дефекты внешности, более низкие посты родителей, скудный ум. К ним относились хуже, чем в академии равновесия к Непризнанным, называя это «естественным отбором». Ужасно то, что учителя были согласны с такими порядками.
Его лицо не выражало сочувствия. Он поджал губы, делая свой точёный ход, забирая две мои пешки из-за одного непродуманного действия в прошлом. Он был демоном до мозга костей, и, наверное, не испытывал жалости и сочувствия к тем, кто не относился к кругу знакомых и его крови.
— Преподавателям глупо поддерживать гонения, я совру тебе, если скажу, что у демонов этого нет и сам никогда не указывал на место слабым и безродным. — Его пальцы очертили стол, вырисовывая незамысловатый узор. — Но если ты отталкиваешься с позиции несправедливости, значит, ещё не изучила ни одну из подвергаемых жертв. Такой грубый метод подталкивание к действию. В своём роде выбор. Существо может признать правоту сильнейшего и всю оставшуюся жизнь быть у низов либо же доказать обратное.
— Но ведь силы не равны, понятно, что из толпы тех, кто подвергался этому, максимум один-два смогут на равных ответить.
— Чтобы доказать обратное, вовсе не обязательно быть правым и победить в схватке. Если пустышка, не имеющая дара, согласится сойтись в схватке, это уже оттолкнет того, кто сильнее. Это безнадёжно, ты права, но именно это вызовет негласное уважение. Зная, что он слаб, будь то демон, ангел или бывший человечишка, который идёт против толпы, выбор в пользу чести и силы. — Он притянул к себе кружку ближе рядом с моими белоснежными фигурами, которые успел собрать. — Но почему-то многие предпочитают склониться в сторону жертвы, склонить голову.
В его словах было много правды. Не всегда приятной и справедливой, но правды. Он говорил это так, как есть, без капли притворства и лжи. Я сама иногда через чур себя жалела.
Как бы не было сложно, нужно было бороться. Бороться за каждый вздох. Это дало мне понять, что как бы сильно я не ошибалась, я всегда боролась и даже если ничего не получала или проигрывала, я стояла на ногах.
— Какой мама была в школе? — после его рассуждений не могла не спросить.
— О, она была истинным борцом за справедливость. Хладнокровная, гордая, статная. — Он ностальгически улыбнулся, не сильно сжав опору кресла, словно вместо куска дерева могла быть её рука. — Я ведь только сейчас могу ответить на свой вопрос: «Что меня в ней привлекло?». Даже когда ей было трудно самой, она всегда была рядом с угнетёнными, в ней словно был какой-то дар. Так однажды этим угнетённым был и Геральд.
С этой части я навострила уши. С самого нашего знакомства и информации о том, что Геральд и мама были хорошими друзьями, настолько, что даже зная, что я её дочь, «ангел», порвался мне помочь, а это было безумно любопытно. Но каждый раз всё никак не находился рядом нужный демон и время для того, чтобы узнать.
Я элементарно не могла спросить даже у Сатаны, хотя мы были долго рядом, но какая кошка между ним и мамой сумела пробежать, мне было неизвестно до сих пор. При воспоминании о муже, ком подкатил к горлу.
«Шепфа, дай мне знак. Поставь на нужный путь.»
Быстро пронеслось в мыслях. Я так устала ждать чуда, устала думать о том, что бесконтрольно происходит в моей жизни. Мысли о Дьяволе настойчиво блуждали по голове, но я никак не могла это объяснить. До последнего не верила в то, что я начала к нему что-то чувствовать.
Нас прервала входящая служанка, не позволяя Адмирону закончить начатое. Я нахмурилась, не желая прерываться на этом.
— Господин, Госпожа. — Служанка услужливо поклонилась и, не поднимая головы, сказала то, от чего моё сердце всколыхнуло. — Тёмный Лорд ожидает в вестибюле.
Мы переглянулись. Я кивнула, поднимаясь с места вместе с ним. Казалось, каждый шаг, сделанный ногами, давался мне дико сложно, но всё ещё я совершала его, стараясь оставаться всё той же невозмутимой демоницей.
Муж упёрся спиной о дверной косяк, проходя дальше коридора. Его массивная фигура как всегда выделялась среди всего антуража, а вид вызвал вопросы. Впервые за всё наше знакомство я увидела его таким уставшим. Несвойственная этому горячему мужчине бледность вызывала во мне тревогу.