— Тебя что-то тревожит? — девушка глубоко вздохнула. Не смотря на хорошие отношения, близко с отцом ей быть не получалось. Меж ними совсем никак не строилась та связь, о которой так красиво писали в книжках. — Я же вижу.
— Не так важно, что тяготит меня, — его глаза из напускного спокойствия погрустнели, но выражение лица, как и улыбка, оставалось невозмутимым.
Ангела всегда выдавали глаза. Сколько бы ты не закрывался или не носил маску равнодушия, успокоить их не получалось.
— Больше важно сможешь ли ты когда-то понять меня? — мужчина неосознанно сильнее сжал руки на талии дочери, едва ли не взяв в тиски.
— Но ты не сделал ничего, что могло бы вызвать моё непонимание, а уж тем более осуждение! — Вики провела по плечу фирменного бежевого пиджака, расправляя складку ткани. — Или сделал?
— Я всегда хотел тебе лучшего, но поймёшь ли ты правильно мои намерения? — ангел не смело провёл большим пальцем левой руки по щеке дочери, когда танец завершился.
— Благодарю за танец, — невозмутимо бросил Серафим.
Когда Вики стало дурно, на мгновение ангела бросило в жар от непонимания ситуации. Теперь всё стало куда хуже. Творилась полная неразбериха. Отец лишь подкрепил сомнения насчёт вечера.
— Но что такое?! — восклицание уже не было прикрыто в голосе, однако тон тоже не повысился. Вики чувствовала необъяснимый приступ паранойи. Голова шла кругом, настолько ей казалось всё это странным и неестественным.
Однако времени на обсуждение уже не было. Эрагон вышел на мостик, который был хорошо виден со всех ракурсов, вызывая внимание у присутствующих. Как и всегда его речь была нацелена на процветание Ада и разглагольствование о последних законах. Кого-то он хвалил, кому-то мельком дал совет на будущее. В его речах было много стабильности, именно это ценило большинство.
Но даже не смотря на частое обсуждение этих тем, Эрагон доступно хорошо владел ораторскими качествами, поэтому ему легко удалось поймать внимание своих подданных, что с интересом слушали Серафима. Когда же речь зашла о Вики, Уокер лишь насупилась, не желая быть в центре внимания.
— Ни для кого не секрет, что последние несколько месяцев мы искали замену уважаемому Серафиму Йору, что изъявил желание покинуть пост, — Ребекка положила руку на плечо, материнское сердце сильнее забилось.
— Мы внимательно изучили все кандидатуры и заслуги перед Раем, разглядывая не только зрелых и ратных, но также юных и амбициозных ангелов. Общепринятым решением была выбрана кандидатура Виктории Уокер. Вики, подойди, пожалуйста.
Теперь все взгляды точно устремились к девушке, когда же у самой Вики похолодели ладони, она догадывалась, что ангел сделает всё официально и торжественно, но читать речь и давать кому-то напутствия и ложные надежды, она не хотела, но и выбора она не имела в этой ситуации.
— Я очень ценю тот факт, что среди множества именно мою кандидатуру посчитали достойной, — глубоко вздохнув, начала девушка. — Я также надеюсь, что мне удастся поработать на общее благо и внести свой вклад в нашу расу. Спасибо.
Аплодисменты громкой волной раздались в зале, вгоняя девушку в краску ещё больше, но это было лишь объявление. Совсем скоро она должна была пройти не менее сложную церемонию посвящения, вот к ней стоило долго готовиться. Желая покинуть сцену, Вики сделала шаг в сторону.
Ледяная рука ангела обвила женское запястье, вынуждая остановиться. Не смотря на всё, ангел рассчитал силу, вынуждая девушку стоять, не причиняя никакой физической боли.
Но непонимание в глазах Уокер лишь увеличилось, неужели она что-то сделала не так или же забыла сказать.
— Так же я хочу сделать ещё одно важное заявление, — улыбка главного советника стала для девушки ещё большей неожиданностью, глазами она начала искать родителей, совсем не понимая, что происходит, но это было лучше, чем то сомнительное понимание, что она могла бы иметь. Отец обнимал женщину, когда же Ребекка не выдавала ничего, кроме холодной улыбки.
— Виктория, ты станешь моей женой? — стоило ей вернуть свой взгляд на мужчину, как тот уже стоял. на. одном. колене.
И в этот момент Вики была готова поклясться. Ощущения были таковыми, словно её облили холодной водой. На какое-то время она лишилась всего. Рассудка, понимания, язык и тот онемел, подобно своей хозяйке.
Обстановка с каждым тяжёлым, сделанным мною вздохом, накалялась всё больше. Казалось, все сошли с ума, и такого просто быть не может, слишком нереальным виделось происходящее. Вся некогда праздничная атмосфера и лёгкая монета, что срывалась со скрипки музыканта, стала давить на виски.