И я не стал сдерживаться, я вновь и вновь наносил удары по его телу, но его лицо, столько раз пронзаемое болью, не переставало отражать едкую ухмылку.
Боль от пули ослабляла, и я упал, но навязчивая мысль не оставляла меня в покое, поэтому я нащупал под собой сухую ветку и начал ею бить Гарри. Сейчас, словно дикий зверь я нуждался в том, чтобы видеть его кровь, ощущать его боль, чувствовать сожаление за все то, что он сделал… Но ничего не было, только его хищный, полный внутреннего удовольствия оскал и хриплый голос:
— Да, МакКарти. Теперь добейся цели, ведь осталось совсем чуть-чуть, — слова срывались с его разбитых губ, врезаясь в мою грудь, словно тяжелые камни, и я становился все более агрессивным, а он елейным голосом добавил: — Сделай это, и они больше не станут твоими, никогда…
Я был окутан собственным непониманием происходящего: крики Гарри, мое рычание, звук ударов и хруст ломающихся ребер…. Звуки слились в моей голове, перемешавшись с красками, появляющимися перед моими глазами…. И сквозь всю эту грязь пробился ее тонкий голос:
— Папа, папочка! Почему?..
Тихий плач Элли сменился мягким переливом колокольчиков — голосом моей жены:
— Эмметт, не делай этого! Остановись… ради нас…
Я поднял глаза вверх, но передо мной была лишь пустота: темное небо и высокие стволы вековых деревьев, стремящихся вверх, к чему-то светлому, к тому, чем были эти две девушки в моей жизни… Я замер, осознание пришло слишком поздно.
Я убивал: медленно, глуша свою боль каждым его криком, превращался в животное… зверя, подобного Гарри. Это было не то, что я хотел, не так, как я хотел… Ярость, затененная любовью к Роуз, отступила на второй план перед приходящим в мою голову осознанием.
Шатаясь, я поднялся на ноги и прижал бесчувственного Гарри к стволу дерева. Достав из кармана его куртки сотовый, я быстро набрал "911" и сообщил о неком Гарри Диксонсе, совершившем убийство Стэна Робертса, Пола Эдиссона и Сида Фарро, проживающих в городе Рочестере, штат Нью-Йорк. Назвав точный километр шоссе, на котором находился, я сообщил свои данные и, закончив разговор, бросил телефонную трубку подальше от себя…
К полудню следующего дня мой кошмар закончился, и я стоял на крыльце собственного дома. Дверь открыла Роуз: уставший вид и темные круги под глазами, означавшие, что она прождала меня всю ночь, так и не уснув…
— Эм, — она бросилась мне на шею, — я так переживала…
— Я знаю, — сухо ответил я ей, поморщившись от боли, когда она задела уже забинтованное плечо.
Розали отпрянула в сторону и теперь жадно рассматривала мое лицо, пытаясь не пропустить ни одну черточку:
— Я так рада, что ты в порядке, — она запустила руку в мои волосы, и смущенно добавила, покосившись на мою правую руку: — Почти в порядке…
Молча я притянул к себе жену и вдохнул запах ее волос. Я не хотел лжи, но иначе было нельзя.
Розали так и будет думать, что из-за тумана я не вошел в поворот и поэтому разбил машину, сломал ключицу и появился дома лишь на следующий день… Она еще долго будет говорить о том, что я не должен был так гнать, когда возвращался от Кроули, ругать меня за мою неосмотрительность и нежно целовать каждую царапину на моем лице, оставшуюся после того, как осколки лобового стекла вонзались в меня в ту ночь… Но она никогда не узнает, что я убил человека из-за нее, ради нее, для нее… Для нас… Чтобы "мы" не перестало существовать…
"… Гарри Диксонс умер 3 сентября. Перед смертью он признался в убийстве Робертса, Эдиссона и семейства Фарро. Причиной смерти являются травмы, полученные Диксонсом в автокатастрофе в день задержания…"
POV Rosalie
Сегодня у Эллейн Розали МакКарти важная дата. Сегодня ей исполняется годик. Она уже с гордостью говорит "Мама" и "Папа", а также "Дени" и "Алеки", обожает вставать на стульчик и обращать на себя внимание. На голове нашего ангела задорные кудряшки каштанового цвета, а счастливые глаза красивого карего цвета с восторгом смотрят на этот мир. По общему мнению, глаза, носик и волосы у нее мамины, а все остальное досталось от отца. Характер представляет собой удивительную смесь — с незнакомыми людьми она ведет себя крайне стеснительно, а с нашими друзьями — этакий маленький моторчик, который хочет знать все и побывать везде. Ее любимым лакомством является виноград, который она могла бы уплетать килограммами, если бы ей разрешили. Самое невкусное в мире блюдо по ее мнению — брюссельская капуста.
— Мама! — громкий вопль, и ко мне уже бежит, спотыкаясь и держась за стенки, мое маленькое чудо.
Я, смеясь, подхватила ее на руки. Дочка засмеялась в ответ, целуя меня в щеку. В комнату зашел Эмметт. На его лице была улыбка.
Мы старались не вспоминать мою беременность. Эмм иногда срывался, но быстро приходил в норму. Я была почти счастлива.
— Моему маленькому солнышку исполнился месяц! — нежно проговорила я. Элли замотала головой и показала 1 пальчик.
— Неделя?
— Неть! — ее звонкий голосок заставил меня улыбнуться.
— Неужели год? — делано изумилась.
Она довольно завопила:
— Дя! — заулыбалась девочка.
— Ты у нас такая большая! — восхитился Эмметт, подходя ко мне и обнимая так, что Эл оказалась между нами, смеясь, что есть мочи, — это Эмметт решил пощекотать ее.
Я засмеялась вместе с ней.
— Падярки? — пролепетала Элли.
В ответ мы лишь покачали головой.
— Элли, сначала мы должны дождаться тетю Алекси и дядю Дэна. Ты ведь хочешь получить и их подарки?
— Уря! — завопила наша принцесса и задрыгала ногами в стремлении спуститься на пол. Любимый улыбнулся и спустил дочку на пол, она с визгом унеслась в свою комнату.
Я коснулась лица мужа, поглаживая его скулы:
— Иногда Элли слишком нетерпелива. Это так похоже на тебя… — мне понравилась эта мысль.
Муж засмеялся.
— Ну, это же моя дочь! — усмехнулся он, нежно касаясь губами моей руки.
— Я даже в этом не сомневаюсь! — рассмеялась я в ответ.
Раздалcя звонок в дверь.
— Дени! Алеки! — радостно выкрикивала Элли, топая к двери.
Я прошла за ней и подхватила ее на руки. Поворот замка, и передо мной стоят улыбающиеся друзья.
— А кто тут у нас такой маленький? Как ты выросла Элли! — одновременно заговорили они.
— Рози, ты с каждым днем все краше и краше… И бледнее, и бледнее. Завтра в солярий! — категорически заявила моя блонди.
— Да ну вас! — хмыкнула я. — Пойдемте, у нас уже все готово.
С веселым гомоном мы зашли в гостиную. Обычные приветствия, пара шуток — все как обычно.
— А теперь время дарить подарки! — объявила я, с замиранием сердца глядя, как на лице дочери расплывается довольная улыбка.
— Ура! — она от нетерпения запрыгала на своем стульчике.
Дэн и Алекси подарили ей огромного плющевого медведя, а мы с Эмметтом — ее любимого тигру из мультика про Винни Пуха и кучу дисков с мультфильмами.
Я не спеша кормила Элли, когда она дернула меня за рукав и прошептала:
— Пи-пи…
Я улыбнулась:
— Прошу прощения, дамам надо выйти, — я подмигнула мужу и подхватила дочку на руки.
Мы спокойно дошли до туалета, где мое солнышко с достоинством уселась на горшок. Я прислонилась к стене. Сейчас я была счастлива. У меня есть любимый и мое маленькое солнышко… Что еще нужно для счастья? Ничего!
Я устало прикрыла глаза. Материнство дарило не только невероятные ощущения, но и невероятную усталость. Я буквально спала на ходу, была бледной от недосыпа и волнений, но все это мне с лихвой компенсировала Элли…
Я устало присела на корточки. Голова немного кружилась, хотелось лечь…
Маленькая Элли МакКарти с удивлением посмотрела на маму, лежавшую на полу. Она не понимала, почему она заснула в такой неудобной позе лицом вниз.
Девочка встала с горшка и подошла к самой красивой, по ее мнению, женщине на свете.
— Мама? — та лежала, не шевелясь. Она тихонько дернула ее за рукав, надеясь, что та улыбнется и снова возьмет ее на руки. Но этого не происходило. — Мама? — голос девочки стал громче. Наверное, мама не услышала. Элли решила крикнуть. — Мама!