(Кардинал прячется на занавеской и подслушивает. Входит Папа Римский.
По разные стороны занавеса стоят кардинал и слуга).
Слуга в сторону:
— О, некая оказия, надобно за ним проследить,
А то он может и наблудить,
Шелудивый!
Смогу за это я деньжата получить,
Когда раскрою замысел
Врага,
Узнав получше умысел
Ведь правда — дорога!
Папа Римский:
— Объять необъятное!
Намного может быть приятнее
Уложить в тесную кладовую,
В свой Пандоры ящик,
Мысли, чтоб не кутить напропалую,
И не сыграть в него досрочно, как тот ямщик,
Который гнал безумно лошадей,
Всё быстрей и быстрей!
Так гнать коней мне невозможно
Под старость лет,
Таких сил у старика давно уж нет!
Но можно
Исторг унять,
И окунуться в детство,
Повернуть всё вспять!
Хоть я ношу́ священную рубаху,
Угодить на сердобольную кривую плаву
Народной вековой молвы,
На суд домашней суеты
Словесной,
И отзывов повсеместно
Нелестных
В мой адрес, могу!
И вряд ли этого избегну!
В ворчливых голосах я утону.
Народу нужно потакать,
Его словами не унять,
Мистерия93 толпе необходима,
Она ему так дорога,
Она им так любима!
Словно, свежая травка для быка,
Как для овец пасущихся широкие луга.
Им травки дай,
Они и веселей!
Им огненной воды налей,
Озолотиться водолей!
Им проповедь пропой,
Нагорную, или другую какую,
Ту, о которой так тоскует
Вольный барашек,
В воображении рисует
Истину на траве всё краше.
Наш храм великой правды устоит,
Его незыблемы устои,
Не нужно ль нам умы простых
Оставить в архаическом покое?
Иль их, как Бог над глиною играл,
Нам суждено промять -
Умы и тела́ пройдох мирских
Обнять и этим обуять?
Среди наук божественных, морских,
Да выстроить к душе канал
И по нему купцов пускать,
Чтоб души покупать и покупать!
Задаром, за бесценок,
Не существует ведь
Душевных и божественных расценок!
Солнце светит для всех,
Иногда, оставляя без игривых утех
Слепых или слепцов,
А иногда и ватиканских
Высокостатусных отцов.
Пора звезду зажечь
И сжечь
Проклятый Вифлеем!
Но перед тем, пойду поем!
Время к обеду,
Откинем прочь мы старчества диету!
(Уходит).
(Выходит кардинал).
Кардинал:
— Можно загнать лошадь
В воду, но пить её не заставишь,
Пока не загоняешь
В мыло!
От чего б она брыкалась так сердито.
Чтоб я оглох,
Будь я олух,
Если не воспользуюсь
Предубеждениями высокопочтенного
Мужа́, и сумбуром
И фарсом не наслажусь
Я вдоволь!
На то моя молодцевата удаль!
Вот будет потеха!
Не обойдётся и без смеха!
Вот будет соль
Ему на язык, на то сгожусь,
Сыграю закулисную я роль!
За нос водить глупца,
Уважаемого отца,
Есть великая благодетель,
А паповодец — гениальный, по сути,
Государственный деятель!
Тот ещё получится злодей.
(Уходит).
(Выходит слуга).
Слуга:
— Ах, мракобесие,
Засилье бесчестия,
Этому алале я не позволю
И не дозволю
Осмеять и осрамить отца,
Из его потрохов выйдет
Отличная венгерская колбаса!
Негодник!
Змей!
На каждого хитрого лиса,
Найдётся свой хитрый охотник!
Для каждого вьючного ишака,
Найдётся свой груз книг.
На каждого лазутчика,
Найдётся свой везунчик.
На каждую…
А, ну хватит, хватит,
Нужно со своим языком длинным ладить!
Праведный гнев,
Разразится над головой
Этого израильтянского осла.
Думает он лев,
Как раскроет зев –
Обычный вол!
Так прослежу за ним,
Покуда над моею головой
Ещё сияет нимб
Святой,
Держащийся на глади пьянства.
Побегаю за ним рысцой.
Неуловимые души
Плывут по волнам,
А нам –
Тел недуги,
От коих так страдают вечно слуги.