Я поняла, что сама по себе я не могу отнестись к себе как к плохой. Ты можешь заметить, что у тебя не получилось то, чего ты хотела добиться, или из того что ты сделала произошли какие-то неожиданные неприятные следствия — тогда ты будешь думать как сделать правильно или как исправить неприятные эффекты. Но вовсе не будешь думать что ты поступила плохо и не будешь чувствовать себя виноватой — потому что не перед кем. Сама ты и так знаешь, что хотела сделать, потому что это ты сама и решила.
Если же ты чувствуешь что виновата перед кем-нибудь другим, то проверь — правда ли тот человек действительно считает что ты сделала плохо. Потому что ты можешь например чувствовать себя виноватой перед своим ребенком, потому что уделяешь ему мало внимания, а это будет фальшивое чувство вины — потому что ребенок вовсе не считает тебя плохой, и вообще не думает об этом наверно. Так что тебе можно спокойно сосредоточиться на том, что можно сделать чтобы у него было больше внимания и как сделать ребенку хорошо, вместо того чтобы испытывать чувство вины, когда тебя никто не обвиняет. Когда тебе захочется посмаковать тот факт, что ты сама себя обвиняешь, пусть тебе скорее станет стыдно красоваться, чтобы уже заняться наконец решением проблемы — что следует сделать, чтобы получилось лучше, чем в прошлый раз?
Итак, остается только случай, когда кто-то действительно считает что ты плохая и сделала плохо — то есть утверждает, что ты виновата. Никто не может помешать человеку так считать. Может, и ты с ним согласишься. Это будет значить не то, что ты согласна что ты плохая, это будет значить, что ты тоже недовольна тем что у тебя получилось в этот раз, а значит подумаешь, как будет лучше сделать вместо этого. Но никто не может помешать тебе и не согласиться, если ты не захочешь. Может быть такая ситуация, что кто-то считает что ты сделала фигню, а ты считаешь что не фигню, и прийти к общему мнению невозможно. Раньше это была бы для меня невыносимая ситуация, если человек не совсем посторонний. Я бы не выдержала через какое-то время свою «противоположную позицию». Теперь я понимаю, что разные мнения это самая обычная вещь. И ничего специально держать не надо, никаких позиций — от своей позиции всё равно никуда не убежишь.
Определенную форму тебе придали особенности рождения и воспитания, и их следствия — то есть судьба. От судьбы не откажешься, значит и от себя никак не отказаться и никуда не деться. Что же дергаться — надо принимать подарок судьбы, какой есть, другого не дадут. Раньше я всё время хотела стать кем-то ещё, кем угодно, лишь бы не собой. Мой садистический критик говорил, что я крайне плохая, и я верила, что сама так думаю. Я не хотела быть плохой. Поэтому я и не хотела быть собой. Я тогда еще думала, что это возможно. Теперь я знаю, что никем другим я никогда не была и не буду. А это, что ни говори, придает устойчивости.
Эти примеры можно продолжать до бесконечности: суть в том, что когда происходят изменения в структуре психики, они происходят сразу везде — и все связаны между собой. После двух лет приема нейролептиков начальный, скорее психотический тип реагирования, который во многих аспектах никак не менялся всю жизнь, сменился у меня на другой, скорее невротический тип реакций.
Меня всегда завораживала роскошь невротических реакций — к примеру, умение находить врагов, плохих людей, виноватых в ваших неприятностях. Вы страдаете — но страдаете из-за недостойного поведения других, так что имеете полное право злиться на них и ненавидеть — и эта ненависть проливается целебным бальзамом на ваши раны. Психотику такое великолепие недоступно. Злость и ненависть, которая у невротика в таких случаях выплескивается наружу, у психотика находит свои цели уже внутри. Мне всегда казалось невероятно шикарным кого — нибудь от всей души считать за гадов, подлецов или ничтожеств. Люди, способные на такое вызывали невольное почтение. Я как-то ощущуала, что они превосходят меня, стоят выше. Действительно, Кернберг сообщает нам, что невротические защиты — это защиты более высокого уровня, чем психотические. Невротик остается более-менее цельным, и вот эта целостность меня всегда и фасцинировала.
С какой же радостью я обнаружила, отходя от депрессии, что меня начали раздражать некоторые люди! Я стала испытывать неприязнь, неодобрять и осуждать — и делаю это с упоением — особенно если есть кому это всё высказать. Я каждый раз поражаюсь — меня слушают, будто так и надо, и я становлюсь при этом ещё более праведной, чем была. Это восхитительно! Невротики, которых среди нас большинство, не ценят своего счастья, и возможно даже не подозревают, каким могуществом они обладают. А вот психотик, оказавшись в шкуре невротика, испытывает настоящее блаженство.