-Марь, покажешь мне фотографию своей семьи?
- Нет, - она мотнула головой, посмотрела на огорченное лицо Кианга и добавила: - Ты считать умеешь...
- Да, умею, - теперь Кианг был полностью сбит с толку.
- И сразу начнешь считать, сколько мне лет...
- Не буду, - заверил ее мужчина.
- Будешь... - женщина вяло махнула рукой, села на постели и потянулась к комоду, достала из ящика маленькую плоскую серебристую коробочку, положила ее на столешницу. Нажала на средину, и в воздухе развернулся большой прямоугольный объем. В глубине которого среди сада стоял странных очертаний дом, похожий на перевернутый цветок лотоса. Марья мазнула пальцем по крышке, и на объемном снимке оказалась группа людей.
- Дедушка с бабушкой, папа и мама, - женщина ткнула пальцем в две пары. - Это вот мой старший брат и его семья, а это я и все мои. Доча с семьей и сын со своими.
Кианг открыл рот пытаясь задать вопрос, но Марья прижала палец к его губам и улеглась. Она заснула, едва коснувшись подушки, а Кианг смотрел на снимок. Где бабушка с дедушкой, а где папа с мамой, он понял не сразу. Потому что мужчины, казалось, были одного возраста, как и их жены. Присмотревшись, заметил, Марья с братом сильно похожи вот на этого мужчину, значит это отец. На семью брата он взглянул мельком, а вот ее семью рассматривал внимательно. Дочь и сына, которые смуглостью кожи, темными волосами и глазами, абсолютно не были похожи на мать. Ее уже взрослых внуков и девчонку лет пяти, в желтом платьице, у нее на руках. Еще одна внучка или правнучка?! Кианг взглянул на мирно спящую, молодую женщину и пробормотал сам себе:
- Лучше бы я считать не умел...
Он осторожно провел по крышке коробочки пальцем, как это делала Марья, и картинка послушно сменилась. Теперь он видел тот же дом, похожий на цветок, с надутыми ветром белыми занавесями в открытых то ли дверях, то ли окнах. Ведь не бывает таких окон до пола… Большую поляну перед ним, густо заросшую короткой кудрявой травой, на которой Марья играла с большим рыже-белым псом. Тот, кто снимал, видимо, окликнул женщину, и она обернулась, вся еще в игре и движении. Летели волосы и легкая туника, летело все сильное тело, искрились смехом глаза и улыбка. Хотя Марья легко смеялась, но такой откровенно беззаботной Кианг ее еще никогда не видел. Мужчина вернул назад семейный портрет и вновь всмотрелся в лица. Дети…Смуглокожие, кареглазые и поразительно красивые. Сын явно военный, эта черная одежда не может быть ничем иным кроме формы. Да и выправка видна сразу. Дочь… Если бы он Кианг встретил такую девушку на улице, то не поверил бы своим глазам. Таких не бывает! Не на этой земле и не в этой жизни. Хотя муж дочери тоже красив, а уж их дети все в маму.
Отец и дед, а кажется – почти ровесники... Неужели они научились обманывать время и до конца жизни не стареть? Но как это возможно? Он еще раз покосился на спящую подругу. А понимают ли пришельцы из другого мира, какой ценностью обладают? Как много могут заплатить люди, чтобы сохранять молодость на долгие годы. И как это опасно для самих пришельцев…Нужно поговорить с Ло. Завтра же. Кианг задумчиво смотрел на коробочку, ему очень хотелось посмотреть все изображения, которые в ней есть, увидеть кусочек чужой далекой жизни. Но он сдержался, потом посмотрит вместе с Марьей. Он постучал по лампе, выключая 'светляк', и аккуратно лег на кровать. Однако Марья тут же завозилась, подкатилась ближе и уткнулась в его плечо. Кианг поцеловал белую макушку, женщина вздохнула, и ее тело расслабилось окончательно, привалившись теплой тяжестью к его боку. Сердце Кианга защемило от нежности. Днем можно притвориться любящей и нежной, можно изобразить страсть, особенно, если ты хорошая актриса. Но сейчас разум спал, а язык тела сказал, что эта странная и такая необычная женщина доверяет ему полностью. Не опасаясь ничего в этом мире, и улыбка сама по себе заползла на губы мужчины.
***
В небольшой лощине горел крохотный костерок. Его света хватало лишь на то, чтобы подсветить укутанную в одеяло фигуру. И хотя длинные волосы сидящего были заплетены в косы, вряд ли кто-то мог принять его за женщину. В висящем над костром котелке уже закипала вода, когда из темноты появился еще один индеец. Он молча кивнул сидящему и стал без спешки устраиваться. Развернул одеяло, завернулся в него и, усевшись, развязал сумку. Достал полотняный сверток, из него промасленный бумажный пакет, а оттуда жареную и уже разрезанную пополам курицу. Индейцы ели молча, ибо негоже болтать с полными ртами. И только обхватив ладонями кружку с горячим чаем, старший поинтересовался.
- Ты нашел следы?
- Да, отец, - молодой индеец кивнул. - Сначала я нашел место, где они делали плот из сухих деревьев. Туда они тоже приплыли, хотя я не знаю на чем, - его собеседник, а им был Токэй Ито, молча слушал сына, не перебивая того вопросами. - Сначала я искал следы на тропе, но понял, что они по ней не шли, и осмотрел берег. В воде утоплены очень большие корзины, топили их глубоко, но вода уже немного спала и стала прозрачней... Корзины кривые и видно, что их плели не наши женщины, - парень хмыкнул, выражая свое отношение к «умельцам». – Хотя, если их обтянуть шкурами, то даже на таких можно было бы плыть. Но у них не могло быть шкур!
- Значит, было что-то, что заменило шкуры, - сделал вполне логичный вывод старший индеец. - Остальные стоянки?
- Отец, я нашел, где они резали лозу для корзин, так они за ней ныряли! На ночь они нашли поляну совершенно не заметную ни с реки, ни с тропы. Но своих следов от реки, они не прятали. И у них была палатка, потому что в лагере нет веток, срубленных для постели. Костер они развели на песке, потом угли глубоко закопали, а песок разровняли. Это очень странные белые люди.
- Поэтому я остался рядом с ними, - индеец смотрел в костер. - Когда их девушка упала в воду, они просто стояли у перил, насмехаясь над ее дядюшкой. Вот он себя вел себя как настоящий белый.
- Эта белая Эни отлично плавает, и бегает как настоящий воин, -ободрительно кивнул парень. – И совсем не испугалась.
- Скво по имени Марья знает меня, а я никогда ее не видел. После того, как я назвал свое имя, она стала обращаться ко мне как к давно знакомому и очень уважаемому человеку... Как если бы это была Кэтрин.
- Отец, но миссис Кэтрин знает тебя очень много зим! - молодой индеец уставился на отца.
- Когда я спросил: откуда у них спелые вишни, - продолжил Токэй Ито, - она посмотрела на меня и сказала, что слишком меня уважает, чтобы врать, а сказать правду она не может... Но мы назвали свои имена всего полдня назад
- Ого! - сын удивился уже по-настоящему, потом, недоумевая, пожал плечами: - А еще я не понимаю, почему они все слушаются этого толстого китайца, как будто он их вождь. Он же смешной!
- Потому что он вождь. Ты видишь только то, что он хочет показать чужакам. Если мы с ним выйдем в круг воинов, я вряд ли смогу его победить, - спокойно пояснил старший индеец, чем вызвал негодование сына, но не дал ему возможности возмутиться, потребовав: - Расскажи, что ты увидел в этом цирке?
Парень помолчал немного, ведь был он в цирке всего полдня да вечер, а потом отец отправил его с заданием. Но как всегда, он подмечал все вокруг, как подобает индейскому воину-разведчику. Во время обследования берега успел обдумать все, что увидел и услышал.
- Старики - они сами по себе, черные люди отдельно, они просто работают. Дети хозяина, семья кузнеца и черный полисмен стоят рядом с ходоками - и он точно перечислил имена команды. - Они другие, говорят по-другому, двигаются, и они все воины. Даже эта девчонка, что в воду упала! Отец, она ни разу не пожаловалась, только смеялась, даже когда замерзла под конец. Знаешь, как они на берегу с этим белобрысым верзилой грелись? Они танцевали! Почти как с братом потом на сцене. Только этот Оле ее в воздухе так крутил - любая бы визжала, а эта хохотала. А тот молодой индеец, Сонк, он ведь лакота, но не захотел со мной говорить, просто промолчал и ушел. Он так похож на Далеко Летящую Птицу! Как сын.