К самому берегу озера Сильван Лейк фургоны спуститься не смогли, мешал склон поросший соснами. Лагерь разбили на поляне, метрах в пятидесяти от воды. Фургоны с некоторым трудом притерлись к черной скале, заполнив всю не такую и большую поляну, даже на обеденную зону места осталось впритык. Молодежь, забив на свои обязанности, рванула вниз по склону к озеру. Марья отправилась следом. Народ нашелся на берегу и против ожидания не скакал, радостно вопя, а стоял, замерев. И было от чего. Неподвижная, зеркальная гладь воды не нарушалась даже всплеском, оставленным рыбой. Скалы, растущие прямо из воды, освещенные закатным солнцем, с растущими на них соснами, отражались в зеркале воды вместе с небом, облаками и соснами.
- А ведь до нас тут только индейцы бывали, - шепотом сообщила Эни.
- И никаких терраформистов с бульдозерами... - поддержал ее брат так же тихо. – Мостиков и ступенек…
Громкий всплеск, светлый бок рыбины - и очарование природного храма разбилось на осколки.
- А-А-А-А!! РЫБА-А-А-А!!!! - во весь голос завопил Дени. - Где моя острога и ошейник?! – мимо него полетели, пластаясь в воздухе, две чешуйчатые самонаводящиеся торпеды «земля - вода» и ушли в гладь озера практически без брызг. – Вот гады! За вами не успеешь!
Лагерь обустраивали до полной темноты. Тщательно и основательно, ведь жить здесь долгонько. Кухонный фургон еще при парковке запихнули в самый дальний «угол» поляны. Дальний от пляжа и озера, зато ближний к полноводному ручью. Вот тут восхищение нетронутой природой слегка поутихло, подход к воде пришлось расчищать, во избежание мелких травм. Да и место забора воды оборудовать.
Стоянка приблудного цирка была за скалистым отрогом. Пройти из одного лагеря в другой можно было, только спустившись на пляж, причем пройти его из конца в конец. И снова подняться до соседской поляны. Хорошо бы отрог прямо в воду спускался, еще и пляж разгородив, но увы. Разговор об устройстве совместного лагеря для двух цирков Федор Артемьевич завел еще за вчерашним ужином. После встречи с Таис и дочерью старый шталмейстер пребывал в состоянии какой-то эйфории. Не замечая настороженных взглядов внуков. Планировал, как его обожаемая Таис с дочерью переберется жить в выделенный им Федором удобный фургон. Ведь в том цирке разве фургоны? А у нас тут как баре по двое живут, так что уплотнятся, не облезут! И совершенно изумился нежеланию ходоков проводить слияние производственных и жилых площадей. Резко высказалась только Марья, остальные были куда спокойней, но точку зрения завхоза поддерживали. Окончательное решение вопроса решили отложить на утро, применив русскую поговорку про его мудрость. А потом долго пытались объяснить чешуйчатым и не только, почему одно время суток умней другого. Утро и, правда, расставило все по местам, начавшись с сообщения Невса о необходимости помощи поварихе. Срочно! Марья принеслась к кухне, успев только завернуться в халат на голое тело. Придумав за две минуты страстей от нападения медведя до падения с лестницы, закончившееся летальным исходом. Скотина Невс с интересом наблюдал за забегом в домашних тапках, сидя на крыше, и подло щурился. Помощь нужна была не Тане, а разоряющейся перед ней Таис. Просто бордель-маман еще не знала, что значит этот взгляд прищуренных глаз. Как-то так получилось, что за время поездки Таня из застенчивой и несмелой девушки превратилась в знающую себе цену женщину. Она научилась командовать мужчинами, выделяемыми ей в помощь, вежливо, но непреклонно. Если вначале некачественную работу дежурных она переделывала сама, то теперь строила провинившихся на раз. И строились, и переделывали, бурча про дурной пример и командирш. Вот и сейчас мадам Таис стояла на земле перед дверью кухни и требовала приготовить для себя любимой завтрак по индивидуальному заказу. Таня же стояла в дверях, расслабленно держа в руках половник, и щурилась на нахалку. Таис бесило молчание поварихи и ее взгляд, как будто она рассматривала вошь на воротнике блузки. Мадам была тоже одета в халат, но если Марьин был новым, то мадамский хоть и богатым, но серьезно поюзаным.
- Что здесь происходит? - спокойно поинтересовалась Марья.
- Твое какое дело?! - повернулась к ней мадам.
- О! Еще одна особа, приближенная к начальству, - усмехнулась завхоз, подняла голову и кивнула Тане.
Та кивнула в ответ, повернувшись, ушла в кухню.
- Почему шумите и мешаете людям отдыхать? - Марья сцедила зевок в ладонь. От пощечины она уклонилась на автомате, и так же на автомате поймала и заломила руку за спину, зафиксировав мадам. Та на мгновение замерла и истошно завизжала. Марья отпустила драчунью, только когда сбежался народ во главе с Федором Артемьевичем. Тот с ходу попытался кинуться в драку, но был надежно обездвижен своей пассией, впихнутой ему в объятья. Дама билась в истерике, обвиняя повариху в неуважении, а эту тварь - она тыкала пальцем в Марью - нужно выпороть и прогнать.