- Да не парься! Молоко было холодное, потому что его в погребе держали, а не из-за лягушек.
- Ну чего вы ржете? - поморщился Джонатан. - Не люблю я этих земноводных...
- А я червяков! - фыркнула Эни. - Я целую половину такого розового съела, вместе с яблоком.
- Ага! Протеины, выращенные на экологически чистых фруктах, - поддакнул ее брат.
- Нет, ну я, конечно, до таких крайностей не доходил. По крайней мере, чтобы сырьем есть... - замотал головой аналитик под новый взрыв смеха.
Легкий ветерок со стороны хозяйского подворья донес очень знакомый запах. Тот самый въедливый запах, от которого цирковую кухню удалось избавить только с помощью синтезированного Ло поглотителя запахов. Пахло попкорном. Идея подзаработать на незнакомом лакомстве поначалу казалась весьма привлекательной. Но потом, когда мама Иду с дочерями осталась в Чикаго, изготовление попкорна легло на самих ходоков. Вот тогда, ощущение радикально поменялось. Использование вместо высоко технологичных агрегатов обычных сковородок и кастрюль, пусть и самонагревающихся, оказалось весьма трудоёмко и жирно. Запах, сначала вызывавший приступы неконтролируемого жора конечного продукта, вдруг стал неприятным до отвращения и въедающимся во все окружающее. В кухне пахло даже от стен, а волосы «поварам» приходилось мыть чуть ли не два раза в день. Поэтому, когда в бутылях закончилось масло, Марья под дружный вздох облегчения запинала полмешка кукурузы в самый дальний угол. Постаравшись сделать вид, что это вовсе не ее идею воплощали в жизнь всем коллективом.
Но теперь приносимый запах заставил опять принюхиваться с интересом. Вспомнилось неизрасходованное сырье, которое можно было спихнуть за ненадобностью. Марья, подцепив мешок за узел, стояла, пытаясь по запаху определить, куда конкретно идти.
- Мо-угу прово-удить, - предложил появившийся не понять откуда Невс.
- Что, давно не дразнил хозяйскую псину? - фыркнула Марья, и пусть псина былараз в пять крупней кота, но кошак уже успел довести ее до нервного тика. Невс, гордо задрав хвост, привел женщину в большую кухню, расположенную отдельно от хозяйского дома. В ней обнаружилась команда поварих с набором стреляющих попкорном сковород и хозяйка фермы. Миссис Джонс удивленно осмотрела гостью, одетую в элегантное платье из очень недешевой ткани, вместо ридикюля несущую что-то в мешке. После объяснений Марьи хозяйка удивилась еще больше, ведь индейская кукуруза не получила распространения вне индейских территорий. Пришлось валить всю ответственность за внедрение лакомства на Сонка. А на кого еще? Раз имеется индеец, то он во всем и виноват... Обсуждение рецептов сладкого попкорна для детей и дам, соленого под пиво, пикантного с перцем на любителя, качества и разновидностей масла закончилось чаепитием на хозяйской веранде. Женщины к тому времени уже общались без излишнего официоза, причем это миссис Прайс первой предложила называть ее по имени Флорой. Естественно Марья с радостью согласилась. Марья отдала должное простому, но очень приятному интерьеру, со светлыми занавесями, плетеной мебелью и букетами полевых цветов в широких вазах. Попивая душистый чай, Марья рассказала версию для печати, мучаясь при этом необходимостью обманывать собеседницу.
- Почему ваша семья переехала в эти, в общем-то, дикие земли? - задала давно интересовавший ее вопрос Марья. - Ведь сыроварни это такое дело, что быстро все наладить весьма сложно.
- О да, папе, да и нам с мужем, пришлось потрудиться, чтобы наши сыры стали такими. Но у моей мамы не совсем белая кожа. Папа не мог жениться на маме, пока была жива его жена... - Флора примолкла, вдаваться в подробности ей явно не хотелось, но и быть не понятой тоже. А еще просто хотелось выговориться, ведь эта странная циркачка завтра уедет. Женщина вздохнула и пустилась в объяснения. - Папина первая жена после того как родила сына, моего старшего брата по папе, заболела. Ребенка не признавала, а нянчила куклу. Буквально не расставалась с ней, всем рассказывала, какой у нее спокойный ребенок, не плачет никогда. Только об этом и говорила... Мама была рабыней, но общество... - миссис Флора запнулась, подбирая слова помягче.
- Общество, как всегда, лицемерно делало вид, что ничего такого нет! - решила ей помочь Марья. - И детей полукровок нет. Если папочка продает свою дочь-рабыню, это нормально, а вот если признает и заботится - то ужас, ужас.
- Меня папа признал и учиться отдал в пансион. Только, это не был пансион для белых леди. У нас девочек учили, чтобы они стали образованными «компаньонками». И вовсе не престарелым дамам. - Флора развела руками.
- Чего уж не понять, такая «компаньонка» и стоит дороже... Ка-а-злы!
- Потом, когда его первая жена умерла, рабство уже отменили и мама с папой обвенчались. Его сын был против. Устроил такой скандал - что он не потерпит мачехи черномазой. Его жену и детей многие стали игнорировать. Вот папа и уехал, забрал половину хозяйства, людей, кто захотел с нами отправиться. Когда приехали, вождь Желчь показал, где подходящее место есть и для дома, и для пастбищ. Тут же никто сам по себе не селится, когда приезжают новички, им индейцы показывают, где можно поселиться. Обычно на выбор два-три места, вот и нам показали. Первенец наш уже тут родился, пока обустроились, вроде все наладилось. Да только мама стала болеть, кашляла сильно, и док из Пирра сказал, что нужен жаркий климат, а лучше берег океана. Родители уехали в Калифорнию, там маме хорошо, а мы тут с мужем... - она вздохнула и помрачнела от горьких воспоминаний.
- Знаешь, как говорят индейцы? У души не будет радуги, если в глазах не было слёз! - постаралась подбодрить женщину Марья. - Все еще будет.
- Эх, знать бы, где живет эта радуга... - грустно улыбнулась Флора.
- А вот это можно узнать! - Марья встала. - Пошли к Заре! Она у нас в последнее время всем свадьбы предсказывает и двойни! В Чорторые половине женщин беременности предрекла. Кому уже, кому скоро, таки не скажу, что все сильно обрадовались!
На лице темнокожей женщины появилась улыбка робкой надежды, но и недоверие одновременно.
- Пошли, пошли, она у нас настоящая видящая! Ну что ты теряешь? - буквально потянула ее за собой Марья. Однако на ступенях веранды они задержались, наблюдая за Невсом и хозяйской собакой. Котяра лежал на наклонной плоскости, почти под крышей какой-то хозпостройки, свесив с нее лапы и хвост. Псина подпрыгивала, стараясь достать до кошачьего хвоста. Пятая конечность поддергивалась вверх в последнюю долю секунды, и челюсти клацали вхолостую. Собака прыгала молча, не издавая ни звука, только горло у нее дрожало, и казалось, вот-вот залает.
- Невс, скотина, оставь тварюшку в покое! - гаркнула Марья так, что кошак шуганул вниз прямо из лежачего положения. Рванул в сторону циркового лагеря, как заправский заяц. Собака кинулась следом, но была остановлена окриком хозяйки и поплелась назад, то и дело оглядываясь.
- Ну, я этой рыжей сволочи устрою! - прищурилась Марья.
- Да и наша Флай, не лучше! - Флора, поймала собаку за ухо и укоризненно пожурила: - Говорила я тебе - не обращай внимания на эту зверюгу! - женщины переглянулись и засмеялись.
- Вот любит он собак доводить, - извиняясь, признала Марья.
- А, по-моему, он старается заставить Флай залаять, - не согласилась с ней хозяйка. - Она у нас молчаливая, совсем не лает, только рычит на кое-кого...
- Что у нее за порода? Аусси явно поучаствовали…
- Не знаем,- хозяйка улыбнулась. – Наверное, кто-то от соседей постарался, у индейцев кобелей хватает.
Зара отдыхала, попивая чай и покуривая трубку. Вчера вечером она работала, усевшись на разостланном ковре, опираясь спиной о колесо фургона. Живописно задрапировавшись в две шали, раскладывала веером потрепанную, но от этого еще более убедительную колоду карт. Правда, после пары часов такого сидения кряхтела, невзирая на мазь, выданную Ло, весь оставшийся вечер и жаловалась на старые кости. Поэтому с утреца установили «магический» шатер, соблюдя все правила создания рабочей обстановки. На приеме у старой цыганки уже побывала самая решительная часть женского населения ранчо. Остальные, видимо, набирались храбрости, и у Зары образовался перекур. Увидев входящих, она отложила трубку и, предвкушающе улыбаясь, потерла руки и «запела»: