А тот, не отвечая, осмотрел всех взглядом принца крови, встал и тоже ушел.
- Вот раскланивался я с ним на раутах издали, больше тридцати лет, - прищурил глаза Оле, - а теперь и вообще нафиг!
Эни и Дени переглянулись, синхронно вздохнули, не став озвучивать свои мысли по поводу дядюшки.
А тот, вылетев во двор, остановился, подставив лицо ленивому дождику. Он злился, злился на всех, и больше всего на Ло и Джонатана, возглавляющих эту шарашку. Если руководство ведет себя, как дети в лагере отдыха, то все остальные радостно бегут следом. Купания, ловля форели, дурацкие киносеансы, свадьбы, учения, перед индейцами распушили хвосты. Да ладно бы перед ними, но этот австриец… Они что, не понимают, что он опасен?! Слава всем богам Вселенной, что перестал ходить, почувствовал, что ему слегка не рады и задрал свой снобистский нос. А Марья со своим китайцем?! Улыбка шальная, глаза горят, только что не ходят, держась за ручки. Эмоциями фонтанирует, на муженька елей льет, мало того, от китайца тем же прет! А для него, Ника, только равнодушная брезгливость, даже раздражение исчезло. Откуда в ней столько стервозности появилось? Он совсем не хотел вспоминать, что его маменька одной из первых занялась «перевоспитанием» веселой девчонки в эту веселую стерву. Хотя, иногда очень злую стерву. Племянники? С ними никогда не были близки. Пока они были детьми, виделись очень редко, на людных мероприятиях, от которых старшая сестра уж никак не могла увернуться. Малышня ему была не интересна. То недолгое время, когда, поступив в академию, они жили в их доме, отношения оставались вежливо-деловыми. Тем более, что матушка с прямолинейностью тяжелого танка попыталась перекроить внуков по собственным стандартам. Задушив их «заботой» тотального контроля, не учитывая, что воспитывались они совсем в другой семейной атмосфере, самоуверенно считая семнадцатилетних «детей» податливым материалом для лепки. Всё закончилось очень неожиданно для матушки - скандалом и уходом строптивых внуков на житие в студенческий городок. В их комнате осталось все, что дарила, естественно, на свой вкус, бабушка, и не осталось ни одной вещи, принадлежащей им лично. Даже завалявшегося грязного носка. Матушка пришла в ярость и попробовала качать права, силком вернуть двойняшек. Но на ее требование выселить их из общежития, получила официальный отказ, в котором сухим канцеляритом объяснялось, что она не является опекуном данных курсантов. Вышеназванные курсанты проживают в оплачиваемом их родителями блоке, с родительского же письменного разрешения. И в случае дальнейших необоснованных требований администрация передаст дело в ювенальную опеку. И уже данный орган будет разбираться, насколько оправданна такая странная настойчивость. Скандал матушке был не нужен и она, чуть не лопнув от злости, отступила. Правда, попробовала надавить на дочь, но получила только смех в лицо и игнор по связи. После этого матушка разбушевалась так, что на следующий день вся прислуга, включая охранника и садовника, уволилась по собственному желанию. Как матушке аукнется отправка комплекта родни в этот заброс, еще неясно, но на волне контакта, может, и прокатит.
Из палатки расходились молча, настроение Ник сумел подпортить, хотя Невс порадовал завтрашним изменением погоды. Дождь заканчивался!
- И-унтересно, Федор переживет, когда уви-удит, что кусок аре-уны в дрова разбило?- спросил он у летяги, уютно сопящей у него под боком в коробке. - Нужно до-ука с утра преду-упредить.
Оле никак не мог заснуть. Перевернулся с боку на бок, потом лег на спину и закинул руки за голову, но и любимая поза не помогла. Хотя самая любимая, в обнимку с женой, сейчас была недоступна. Он встал, прошел к двери и завис в проеме, откинув занавеску. Прислушался, где-то, звонко шлепаясь, срывались капли. Дождя уже не было, туча уползала, сдергивая со звезд свой черный занавес. Небо вызвездило так, как будто и его хорошенько промыло ливнями.
- Невс, - тихо позвал швед по связи.
- Шо-у-у? - ответили ему, смачно при этом зевнув.
- Ник спит?
- Не-ут. До ветру ходи-ул, в лужу влез. Злой сидит…
- Спасибо, солнышко! - грустно улыбнулся в темноте Оле. Все уже слабо представляли, как будут обходиться без этого рыжего чудовища.
И никто не видел вытянутой морды Невса, с круглыми от изумления глазами и не слышал его бормотания:
- Солнышко? Это о-ун о ком? - Невс попер лапой щеку. - Это я-у, что ли, со-улнышко?!!! А о-ун точно здоров?! Надо до-уку сказать…
Оле, даже не подозревая, в какой ступор вогнал бедного кота своей благодарностью, спустился по ступенькам и пошел в гости. Хотя понимал, вряд ли ему будут рады. Стучаться не стал, просто пошаркал ногами о тряпку у входа, нашел рукой спинку стула и сел. Реакции Ника долго ждать не пришлось: