Бояндин Константин
Куда уходит вчера (Ралион 5)
Константин Юрьевич Бояндин
Куда уходит вчера
(Ралион V)
Часть 1. На следующий день
I.
Когда солнце смогло, наконец, выпутаться из цепкий объятий ветвей, тщетно пытавшихся удержать его, туман начал рассеиваться.
Человек сидел на огромном замшелом валуне, который был, несомненно, ровесником окрестных гор и помнил ещё времена, когда его бока омывала вода давно сгинувшего моря. Сейчас же валун находился на пригорке. К западу же от него, шагах в пятнадцати, не более, земля полого спускалась, образуя просторную и прекрасную долину. Когда туман рассеется окончательно, будут видны призрачные вершины далёких горных хребтов и блестящая, словно слюда, чёрточка у самого горизонта - озеро, крохотная частичка некогда широкого и грозного моря. Впрочем, озеро видно далеко не всегда: всё зависит от того, насколько чист и спокоен воздух, откуда смотреть и где находится солнце.
Ну и, разумеется, от того, кто именно смотрит. Человеческий глаз нельзя отнести к самым зорким, а Лесной житель, несомненно, увидел бы и очертания домиков на дальнем берегу озера и, возможно, тех, кто там живёт.
Человек сидел, уперев локти в колени и положив подбородок на ладони. Туман нёсся лохматым потоком чуть ниже уровня колен и стекал в долину клубящимся каскадом. Спасался от ударов жарких копий Солнечного Воина, единственного союзника человека в этих местах. Когда наступают сумерки и из-под земли начинают выползать первые струйки тумана, следует поторопиться покинуть этот лес. Иначе вряд ли увидишь рассвет.
Впрочем, теперь всё будет по-другому. Человек встречал первый день новой эпохи, которая зародилась вчера к шести часам пополудни. Многие из его соратников - встретившихся лишь потому, что им досаждал общий враг - поспешили покинуть притихший лес, несмотря на то, что враг был повержен. Слишком уж мрачной была слава здешних мест; слишком силён страх, взращивавшийся столетиями.
Человек сидел неподвижно, рядом с валуном лежали его вещи. Хоть и казался сидящий беспечным, нечего было и пытаться подкрасться к нему незамеченным. Конечно, Лесной житель смог бы проделать и это но зачем Лесным жителям нападать на обитателя Меорна? Не так уж много мест, где люди и Лесной народ не питают друг к другу неприязни; Меорн - одно из них. А больше в этих местах опасаться некого.
Как только первые, упиравшиеся в дальний край земли тени обрели очертания, проснулись птицы. Непривычным было их пение - заунывным, однообразным, усыпляющим. Человек не раз пытался разглядеть тех, кто осмеливался петь в этом лесу - пусть даже и такие песни - но куда там! Стоило сделать хоть шаг к зарослям, из которых доносилось пение, как птицы исчезали, словно некое колдовство было призвано уберечь их от постороннего взгляда.
Человек, впрочем, не исключал и такой возможности. Что хорошего можно ожидать от места, где Владычица Лесов имеет не больше власти, нежели простые смертные, где день и ночь могут длиться несоразмерно долго, где столько времени хозяйничали Слуги Башен? Теперь, кажется, все до единого Слуги разбиты или рассеяны, а Башни, хоть и не стёрты с лица земли, то вскоре станут безжизненными руинами.
Последние хлопья тумана впитывались в землю, прятались под траву или расходились под налетевшим ветерком. Пройдёт примерно полчаса и воздух у спуска в долину станет невыносимо душным. Куда же запропастился его спутник? За четыре часа можно было обежать все шесть Башен. А он намеревался вернуться в одну-единственную. Дался ему этот камушек...
Долго оставаться на здешнем солнце тоже не особенно хорошо. Большой пользы от здешнего загара не жди; не зря маги столько раз повторяли - не ходить под солнцем более получаса, закрывать голову шляпой, одевать одежду с длинными рукавами. Наверное, не зря. Голову уже жжёт немилосердно, а ведь жо полудня ещё, считай, часа два, не меньше.
Человек одел широкополую шляпу - в ней он выглядел, возможно, и комично, да только жизнь в Меорне отучает смеяться над тем, что странно выглядит. Его родные места не очень-то доброжелательны к людям, и во всём тамошний люд привык ценить прежде всего практичность. Если предмет полезен - значит, смеяться над ним глупо. В бою, конечно, шляпа только помеха, но в бою главное - выжить, а не защитить голову от солнца.
Человек вздохнул, повесил на спину свою котомку и аккуратно пристегнул ножны на пояс. Легендарный Солнечный Лист вряд ли сможет когда-нибудь послужить более благородной цели... хотя, надо признать, этот меч не являлся тем, что переломило исход сражения. Исход сражения был предрешён уже тем, что более двух сотен лет Слуги Башен наводняли соседние с ними территории и в конце концов вопрос встал очень просто: или они, или весь остальной мир.
Жаль, что сломался Зелёный Глаз, его личное оружие. Отец его, также прекрасный ремесленник вообще и кузнец в частности, выковал этот клинок для сына, а дед добился, чтобы его внуку назначили испытание. Испытание было с честью пройдено и Хранительница Леса даровала оружию своё благословение... А вчера, судя по всему, этому клинку было суждено погибнуть - чтобы спасти своего хозяина. Теперь, случись что, придётся обороняться Солнечным Листом. Ну что же, будем надеяться, что дух того, из чьей могилы был взят этот меч, не станет возражать. Когда он вернётся в Меорн, то совершит ритуал очищения оружия и вернёт его в святилище.
Человек вспомнил уродливую низенькую фигуру с клинком жидкого мрака, перед которым ничто не могло устоять. Оставляя за собой изуродованные трупы, чародей прокладывал себе путь к свободе и неожиданно оказался лицом к лицу с обладателем Солнечного Листа. Зелёный Глаз лопнул с пронзительным жалобным стоном, метнув горсть пылающих искр в лицо врагу. Если бы тот не отшатнулся на миг... Да. А так осталось достаточно времени, чтобы взять в руки второй, священный, меч и убедиться, что перед ним и сталь, и камень, и колдовское пламя, и лёгкая пушинка - всё одно...