Миронов судорожно рассмеялся ему в ухо, примерно теми же отвратительными звуками, которые издают, когда задыхаются.
— Ты хочешь сказать, что у вас с Лаймой ничего не было? Ты хочешь сказать, что фотографии, которые у меня сейчас на столе, подделка?
— Какие фотографии? — растерялся Белозёров.
Миронов:
— Ты вообще у нас, Белозёров, прямо порнозвезда. Тебе надо на Рен-ТВ, в ночной эфир. С утра прихожу на работу — мне показывают в Интернете порнуху на пляже с твоим участием. Через полчаса приносят эти снимки. Где ты с Лаймой. В отеле, что ли, каком-то.
Рафаэль:
— Я с Лаймой?! Бред!
Белозёров почувствовал настойчивую резь в районе мочевого пузыря.
Миронов:
— Я тоже поначалу решил: не может быть. Но, видишь ли, здесь все подробно, в деталях. И Лайма, и твой поганый херок у нее в зубах. А знаешь, что самое интересное? Я эти фотки не заказывал, мне их заказным письмом прислали. Понятия не имею, кто за всем этим стоит…
Рафаэль опять вернулся к окну, только на этот раз ничего за ним не увидел, кроме расплывчатого грязного пятна. Он распахнул его и глотнул порцию насыщенного влажной тухлецой воздуха.
— Она сама. Я не хотел. Она меня шантажировала, — промямлил он, с трудом складывая звуки в слова.
Миронов:
— Ты что, маленький мальчик, что ли?! Короче, Белозёров, я снял твои ролики с эфира. И «ДиЕТПЛАСТ» тоже. Тем более что на него телега пришла из Антимонопольного. Ты в курсе?
Такой концентрации мата в его речи еще никогда не было.
Рафаэль:
— Да.
Миронов:
— Так что пока приготовься сдавать дела. А что с тобой делать, я подумаю. Но в любом случае пощады не жди! Все, иди гони говно по трубам!
Белозёров сам положил трубку.
Нет, до туалета он уже не добежит. Рафаэль залез на подоконник, расстегнул ширинку и ударил горячей струей в воздух. Однажды по пьянке он такое уже проделывал.
В последующие после этого события дни мне круглосуточно надоедали с терками и наездами всякие X,Y и Z вирусы: руководители телеканалов, банкиры, следователи, судебные приставы, хабаровские разводилы… Мною неожиданно заинтересовались прокуратура, Союз пoтpeбитeлeй PФ, даже ФСБ, не говоря уже о фискальных ведомствах. Кстати, в налоговую пришла по почте анонимка про мои, якобы, финансовые преступления, так что в «Lions creative» сразу же началась проверка. Мои рекламные ролики повсеместно изгнали из эфира, а по средствам масс-медиа прокатилась гнусная деза о моем совершенном банкротстве.
Конечно, я пытался спасти ситуацию и во многом преуспел, но моя империя, как заколдованная, продолжала на глазах разваливаться. Вскоре всякая торговля прекратилась, операторы моего call-центра теперь принимали не заказы, а многочисленные претензии. Персонал стал разбегаться, половина доставщиков во главе с сепаратистом и уголовной рожей Майоровым подалась в телемагазин к Саймону.
Даже мой любимчик Петрович, завсклада и звезда телерекламы, предпочел вернуться на старую работу, где его ждал прежний маленький, но твердый оклад и гарантированный «социальный пакет». Мои директора филиалов в городах и весях набрали в рот воды — выжидали, скунсы вонючие, чем все это закончится. Короче, крысы вприпрыжку бежали с тонущего корабля, и только его капитан и несколько искренне преданных ему по глупости и слепой влюбленности матросиков оставались у штурвала. Что касается Гриши Расторгуева, на которого я так надеялся, то он просто пропал, что навело меня на печальные мысли о его причастности к моим бедам.
Силы мои таяли, от нервов остались жалкие лоскуты, сердце надрывалось в груди в стиле hard techno. Даже мой закадычный корешок в штанах вот уже пятый день категорически отказывался вставать, симулируя под дремучего импотента. Все время мучительно хотелось спать, но одновременно я страдал тяжелейшей формой бессонницы. Чтобы выжить в этих нечеловеческих условиях, я принялся ведрами хлебать энергетики, принимать всякие сомнительные таблеточки-антидепрессанты и все чаще искал спасение в бутылке. Настя ежедневно насиловала мне мозг — про мое пьянство, про деньги, про свою долбаную беременность, — и я теперь ненавидел ее, пожалуй, сильнее, чем всех своих врагов вместе взятых. Эх, если б не наш совместный плод в ее животе и не ее соучастие в афере со ста миллионами…
А враги продолжали мочиться на мой еще не остывший труп. Г. Хабаров, несмотря на то что получил с меня часть долга, конечно же, опять выбросил «ДиЕТПЛАСТ» в широкую продажу и теперь хавал прибыль в одну харю — как, наверное, с самого начала и задумывал. Чахоточный управляющий офисным зданием, который раньше проявлял ко мне искреннее расположение, предложил мне в сухой письменной форме до конца месяца освободить арендуемый офис «в связи с многочисленными нарушениями эксплуатации вверенных помещений». Вскоре на таможне арестовали мои китайские тренажеры «Kazanova» (по документам — запчасти), на которые я так рассчитывал. В разных учреждениях на меня завели три уголовных дела и забросали повестками с требованием явиться на допрос в качестве подозреваемого. В общем, по моему бизнесу проехал каток (Bomag BW 203 AD-4, рабочая масса 13 тонн), так что к концу недели от него не осталось и мокрого места.